Она изящно допила шампанское, небрежно бросила бокал на пол и потянулась к телефону. Бокал разбился с тихим звоном, а Мария набрала номер, помолчала с минуту, потом сказала решительно:

— Это я! мне осторчертели ваши игрушки!.. Он все знает. Приходи сюда сам и разбирайся с ним как знаешь! Я спать хочу!

Она положила трубку, а Илья изумился.

— Так значит Лученков и в Германию не улетел? Здесь же в этой гостинице сидит и исподтишка контролирует события?!

— Он считает, что дела, связанные с тобой, поважнее Германии, — сухо ответила Мария и встала, собираясь уйти.

— Подожди! — заторопился Илья. — Это мне очень важно знать. Ведь я тебе ничего плохого не сделал. Я тебя по-настоящему любил в какой-то момент. Романтически даже, что ли. Но мы очень разные люди. Просто — разные. Еще день назад я ради тебя в огонь бы прыгнул. Ты сейчас свою личную жизнь построишь по своему разумению. Держись Лидера, быть может, у него светлое будущее. Да ты и без моих советов не промахнешься! Скажи только одно. На карту, как я понимаю, поставлена моя жизнь. Что Лученков собирается делать с этим Изобретением, если получит его в руки?

Она подумала, качнула головой, сказала неуверенно:

— Я не знаю всех этих тонкостей… Что-то там о способе защиты денег от подделки… Ты правда меня любил и собирался ухаживать, как за девчонкой?

— Да. Это так… В юность собирался возвращаться, а то и в детство. Ты мне безумно нравилась. Со всех сторон. Сначала, конечно, ну… физически… что ли, но потом что-то во мне нарастало, нарастало… И, извини, сгорело.

— Наверное, мы много потеряли? Коль не свершилось?

— Наверное, — пожал плечами Илья.

Она вздохнула, шагнула к выходу, взялась за дверную ручку, но обернулась, произнесла без уверенности:

— Точно я не знаю. То Лученков кричит, что он спасет от гибели ваш институт… То вдруг заявляет, что это ваше Изобретение можно выгодно продать за границу. Не знаю. Разбирайтесь сами.

— Спасибо, Мария, — благодарно сказал Илья.

— Теперь ты повторишь, что любил меня? — насмешливо спросила она.

— Повторю. Потому что так оно и было.

— И возврата — нет?

— Нет… Но если ты немного подождешь, то я вспомню все слова, которые хотел сказать тебе. Во время прогулок под луной…

— Не надо. Момент для таких слов потерян. Не тот душевный настрой, и слова будут пустыми. Экая я дура. Ну, прощай…

Дверь в номер без стука отворилась, и появились Лученков в паре с Куприяновым. В телодвижениях Куприянова сразу появилась лакейская услужливость — он поспешно пододвинул Лученкову кресло, а тот не то что не здоровался с Ильей, но даже не смотрел на него, пока не уселся плотно и удобно.

— Мне вас оставить, Леонид Митрофанович? — осведомился Куприянов.

— Да. Так будет лучше.

— Вы с ним осторожней, Леонид Митрофанович, парень непредсказуемый.

— Я вооружен, — сухо ответил Лученков.

Илья с интересом рассматривал своего директора. Что там ни говори, а мужик красив и силен. Для своих шестидесяти лет крутить такие сложные дела, иметь надежды на длинную, динамичную жизнь с успехом и радостями — это вам не хухры-мухры!

— Проект «Дельта» у вас в руках, Пересветов? — ровно спросил Лученков.

— Возможно…

— Положите его на стол.

— Как погода в Германии? — язвительно спросил Илья.