Потом было служебное расследование и я давал показания. А после того как выяснилось, что пистолет парня был всего лишь пугачом, прошел слух о том, что дело может дойти до следствия. Меня отстранили от выполнения служебных обязанностей на два месяца, хорошо хоть зарплату не урезали. На второй день расследования, выходя из участка через боковую дверь, я столкнулся с гражданской женой убитого и ее братом. Она плюнула мне в лицо и назвала убийцей, а ее брат съездил мне по уху. Один из моих напарников вмешался и предотвратил драку, но этот случай научил меня двум вещам. Во-первых, никогда не надеяться на поддержку людей, которым пытаешься помочь. Политики лучше других знают, как недолговечна любовь избирателей: сегодня они возносят тебя на пьедестал, а завтра низвергают с него, осыпая проклятьями. Во-вторых, вообще ни от кого не ждать поддержки. В этом мире нужно привыкнуть к тому, что ты всегда сам по себе.

Официально мне так и не было предъявлено обвинение в убийстве тридцатитрехлетнего Дарена Джона Рида (который, как выяснилось, проходил у нас в качестве обвиняемого по двадцати девяти делам, девять из которых были связаны с насилием, из них четыре — в отношении его жены), хотя могло быть и иначе. Я был отстранен от всех операций с использованием огнестрельного оружия, мне запретили иметь табельное оружие, и мое продвижение по карьерной лестнице резко замедлилось. Я сделал вывод, что с преступностью выгодно иметь дело, только если ты сам преступник.

Я неплохой человек — не важно, что думают те, кто выносит приговоры. Я пришел в полицию, думая, что смогу изменить мир, и искренне хотел засадить всех нарушителей закона за решетку, заставить их отвечать за совершенные преступления. После того как я подстрелил Рида, мой пыл стал потихоньку остывать. Думаю, я наконец осознал то, что не является секретом для всех адвокатов защиты: закон в его практическом применении вне зависимости от того, с какими благими намерениями он был написан, только помогает преступникам избежать наказания, чинит препятствия правосудию и ни во что не ставит потерпевшего.

С таким циничным отношением к миру мне не составило труда найти себе плохую компанию. Плохая компания в моем случае оказалась самой плохой из тех, что могла бы быть. Хотя, когда я получил первый заказ от Реймонда Кина, одного из самых известных предпринимателей Северного Лондона, я и не подозревал, во что благодаря этому вляпаюсь.

С Реймондом Кином меня связывают деловые отношения уже семь лет. Начиналось все довольно безобидно. Пара дельных советов, звонок, предупреждающий о готовящейся полицейской операции, партия наркоты, пропавшая из полицейского участка и проданная по сходной цене. Мелкие услуги, которые, подобно раковой опухоли, неизбежно разрослись в большие дела. Я даже не сильно удивился, когда два года назад он попросил меня убить одного бизнесмена. Тот задолжал Реймонду денег и отказывался платить, делая вид, что никакого долга не существует. Одна из его фирм занималась распространением детской порнографии. Реймонд хотел избавиться от него и предложил десять тысяч за мои услуги.

— Вот увидишь, как потом тряхнет всех кредиторов, — сказал он.

Я не знал, сколько кредиторов последуют его примеру и решат списать долги своих должников таким необычным образом. Но десять тысяч — приличные деньги, особенно если ты живешь на жалование копа, а парень, которого заказывал Реймонд, похоже, был далеко не святой. Поэтому как-то вечером я подкараулил его у гаража. Он направлялся к своей машине, я вышел из тени и последовал за ним.