|
— О чем она? — спросил Шелдрейк. — Я говорю о самом примитивном методе доступа к памяти компьютера. Байт за байтом. Об изменениях, выполняемых вручную, с пульта. — Тара повернулась к Сильверу. — Это восьмибитная машина? Создатель «Эдема» кивнул. — Каждый байт в памяти этого компьютера состоит из восьми бит. Так? Каждый из них может принимать только одно из двух значений: ноль или единица. Восемь таких двоичных чисел составляют команду, слово на языке компьютера. Я говорю о том, чтобы обнулить все эти команды. Очистить его память. Стереть ее. Шелдрейк нахмурился. — Как вы хотите это сделать, черт возьми? — Нет, она права, — сказал Дорфман. — Можно выполнить операцию AND для нулевого байта и содержимого каждого адреса памяти. Весьма изящный способ. Шелдрейк повернулся к Мочли. — Вы понимаете, о чем они говорят? — AND — это логическая операция, — продолжал техник. — Она сравнивает каждый бит с указанным значением и либо не трогает его, либо изменяет это значение. — Все просто, — добавила Тара. — Если выполнить операцию AND над нулем и нулем, находящимся в памяти, его значение останется нулевым. А операция AND над нулем и находящейся в памяти единицей изменит ее значение на ноль. Таким образом, простая команда — AND 0 — может изменить содержимое каждой ячейки памяти на нулевое. — Оставив одни лишь NOP, — кивнул директор вспомогательной службы. — «Нет операции». — В голосе Дорфмана слышалось возбуждение. — Именно. В памяти компьютера останутся лишь пустые регистры. — Не получится, — сказал Сильвер. — Почему? — спросила Тара. — Я уже объяснял. В разных блоках Лизы имеется десяток виртуальных копий этой машины. После каждой тысячи вычислительных циклов они сравниваются друг с другом. Новые команды распознаются и игнорируются. — Вовсе нет. — Тара закашлялась. — Мы не вводим никакой новой информации. Мы просто обнулим память компьютера. Вручную. — Не может быть и речи, — бросил Сильвер. Его резкий тон удивил Лэша. В течение долгого времени — с тех пор, как замолчала Лиза, а может быть, даже раньше — Сильвер выглядел подавленным, побежденным. Теперь же в его голосе прозвучали решительные нотки, каких Лэш не слышал со времени их первой конфронтации. — Почему? — спросила Тара. Сильвер обернулся. — Вы хотите сказать, что учли подобную возможность, программируя защитные процедуры? Создатель «Эдема» молча скрестил руки на груди. — Вы уверены, что обнуление первоначальной памяти Лизы не остановит ее саморазрушительных действий? Или, по крайней мере, не вызовет краха системы? Этот вопрос тоже повис в воздухе. Лэш впервые увидел грязно-оранжевое пламя на фоне черного дыма, бьющее из стойки с оборудованием у противоположной стены. — Доктор Сильвер, — сказал директор. — Может, стоит попробовать? Создатель «Эдема» медленно повернулся к нему. Казалось, вопрос застиг его врасплох. — К черту, — бросила Тара. — Если вы мне не поможете, я сделаю это сама. — Вы умеете программировать эту машину? — спросил Лэш. — Не знаю. Язык ассемблера компьютеров IBM мало менялся. Могу лишь сказать, что я не собираюсь стоять без дела и ждать смерти. Она подошла к пульту старого компьютера. |
