|
Я была просто вне себя. — Она тряхнула головой, вспоминая. — А потом однажды доска появилась в дверях моего кабинета с наилучшими пожеланиями от Эдвина Мочли и «Эдема» по случаю первой годовщины работы. — Зная Мочли, наверняка ее сначала просканировали, просветили и обследовали всеми возможными способами. — Конечно. Лэш посмотрел на набор изумрудно-зеленых открыток, мысленно формулируя вопрос, на который Тара, вероятно, могла бы ответить лучше, чем кто-либо другой. Он склонился над столом. — Тара, послушайте. Помните, как мы сидели в баре «У Себастьяна»? И то, что вы мне говорили про зеленый свет? Он тут же почувствовал, как она напряглась. — Я должен вас кое о чем спросить. Может ли быть такое, что кандидат, отвергнутый «Эдемом» после вступительного обследования, все же пройдет этап сбора данных, мониторинга, обработки и окажется в Аквариуме? Получит зеленый свет? — Вы имеете в виду — возможна ли какая-то ошибка? Могут ли отсеянные каким-то образом пройти дальше? Это невозможно. — Почему? — Процедуры контроля избыточны, как и все в системе. Мы не можем подвергать даже несостоявшегося клиента какому-либо риску, связанному с неумелой обработкой данных. — Вы уверены? — Подобного никогда не случалось. — До вчерашнего дня. В ответ на недоверчивый взгляд Тары он вручил ей письмо, которое нашел у себя под дверью. Она прочитала его и явно побледнела. — «Таверна на лужайке». — Меня отвергли. Окончательно и бесповоротно. Так как такое может быть? — Понятия не имею. — Кто-нибудь в «Эдеме» мог подделать мои документы? И они прошли через контроль, вместо того чтобы оказаться в груде отклоненных заявлений? — Тут никто ничего не делает без того, чтобы за ним не наблюдали полдесятка других. — Никто? Услышав тон его голоса, Тара пристально посмотрела на него. — Разве что кто-то из руководства, имеющий высший уровень допуска. Например, я. Или негодяй вроде Хандерлинга, который вломился в систему. — Она помолчала. — Но зачем кому-то делать это? — Именно этот вопрос я собирался задать следующим. Наступила тишина. Тара сложила письмо и отдала его Лэшу. — Не знаю, как такое получилось. Но мне действительно очень жаль, доктор Лэш. Естественно, мы сразу же проверим это. — Вам жаль, Сильверу тоже. Почему всем так жаль? Тара удивленно посмотрела на него. — Вы хотите сказать?.. — Именно. Завтра вечером я пойду туда. — Не понимаю… Она не договорила. «Знаю, что не понимаешь», — подумал Лэш. Он сам не мог разобраться в себе. Будь он сотрудником «Эдема», как Тара, и оказался бы под воздействием того, что они называли «эффектом Оз», возможно, он порвал бы письмо. Но не сделал этого. Взгляд за кулисы и восторженные отзывы клиентов фирмы пробудили у него живой интерес, прежде чем он сам успел осознать это. А теперь еще сообщили, что нашли ему идеальную подругу — ему, Кристоферу Лэшу, который столь профессионально анализировал чужие семейные отношения и столь скверно справлялся с собственными. Искушение было чересчур сильным, чтобы противостоять ему. Даже зная, из-за чего он оказался здесь, он не мог преодолеть желание встретиться с женщиной, которая, возможно, могла бы стать для него идеальной парой. |
