|
— Спасибо за помощь. Открывая дверь, он услышал звук отодвигаемого стула. — Минуту, — сказала Тара. Он обернулся. — Куда вы сейчас? — К себе в кабинет. Нужно просмотреть множество документов. Тара, не колеблясь, вышла из-за стола. — Я с вами. 30 — Не видела мой несессер, крошка? — крикнул Кевин Коннелли. — Под туалетным столиком, вторая полка слева. Коннелли босиком прошел мимо кровати, сквозь падающие в окна желтые лучи солнца и присел перед умывальником. Ну конечно же, на второй полке, у самой стены. До этого он потратил полчаса, перетряхивая всю спальню в поисках несессера. Линн, похоже, с фотографической точностью помнила, где что находится, причем не только свои вещи, но и его тоже. У нее это получалось подсознательно, как бы само собой — возможно, именно поэтому она знала столько иностранных языков. — Ты настоящее сокровище, — сказал он. — Уверена, ты говоришь это всем девушкам. Сидя на корточках перед туалетным столиком, он обернулся и посмотрел на нее. Линн стояла перед открытым шкафом, глядя на вешалку с платьями. Взяв одно, она покрутила его в руках, повесила обратно и выбрала другое. В ее движениях, легких и изящных, было нечто такое, от чего даже теперь у него сильнее забилось сердце. В свое время он обиделся, когда его мать назвала ее «симпатичной». Симпатичная? Это была самая красивая женщина из всех, кого он видел в своей жизни. Отойдя от шкафа, она направилась с платьем в руках к кровати, на которой лежал большой открытый холщовый чемодан. Сложив платье, она бросила его туда. Он взял отгул на полдня, чтобы помочь жене собраться перед поездкой на Ниагарский водопад. В этом было нечто вроде греховного удовольствия, в котором он отчего-то никому бы никогда не признался. Обычно они упаковывали вещи за несколько дней до отъезда, словно продлевая таким образом отпуск. Он всегда собирался раньше и по той же самой причине любил заранее приезжать в аэропорт. Впрочем, ещё с холостяцких времен вещи он складывал в спешке и неаккуратно. Линн показала ему, что сборы в дорогу — настоящее искусство и торопиться тут нельзя. А теперь это превратилось в один из тех интимных маленьких ритуалов, из которых состояла их супружеская жизнь. Встав, он подошел и обнял ее сзади. — Только представь, — сказал он, потираясь носом о ее ухо. — Еще несколько дней, и мы будем сидеть перед горящим камином в «Пиллар-энд-пост-инн». — Да. — Будем завтракать в постели. А может, и обедать. Как тебе это нравится? А если будешь хорошо себя вести, может, получишь и десерт. В ответ она утомленно опустила голову ему на плечо. Кевин Коннелли чувствовал настроение своей жены не хуже, чем собственное, и тут же отпустил ее. — Что с тобой, крошка? — спросил он. — Мигрень? — Может, начинается, — сказала она. — Надеюсь, что нет. Повернув супругу лицом к себе, Коннелли нежно поцеловал ее сначала в один, потом в другой висок. — Тоже мне идеальная жена, да? — сказала она, подставляя губы. — Ты в самом деле идеальная жена. Моя идеальная жена. Улыбнувшись, она снова опустила голову ему на плечо. Раздался звонок в дверь. Мягко высвободившись из ее объятий, Кевин миновал коридор и спустился по лестнице. |
