Здесь, в Читване, Денис откололся от общей компании и стал искать Мохнаткина. Согласно полученной им информации именно в Читване Степан Мохнаткин должен был отдыхать после недавнего восхождения.

Все предыдущие телодвижения были нужны Денису единственно затем, чтобы попасть в Читван, куда своим ходом и без пропуска, полученного участниками тура, добраться было невозможно. Сафари так сафари.

Но Мохнаткина в Читване уже не было. Оказалось, он отправился на ледник Нгозумба — туда, где замерзшие озера и разломы льда черного цвета. Местный проводник за умеренную (по словам переводчика, но не по мнению Дениса) плату вызвался проводить Грязнова-младшего к лагерю Большого Мо, как здесь звали Мохнаткина.

— Не советую вам идти, — сказал переводчик. — Будет дождь.

— А это плохо?

— Да уж нехорошо…

Но выхода не было, и Денис отправился в путь с человеком, говорящим на непонятном для него языке.

Они вышли после обеда, возможно, таков был ритуал, возможно, нет, но раньше заставить это сделать проводника Денис не смог. Дождя не было, и даже временами проглядывало солнце. Быстро миновали зеленые склоны и голубые озера и ступили на ледник. Язык ледника тянулся вперед, насколько хватало глаз, подпирая склоны лежащих рядом гор. Посреди ледника возвышались огромные каменные глыбы, которые скатились неизвестно откуда в незапамятные времена. Потом Денис узнал, что ледник, по свидетельству старожилов, быстро подтаивал, отступая за год на сто — двести метров…

К вечеру пошел мокрый снег, перемежающийся с дождем, без всяких надежд на улучшение погоды. Проводник знаками показал, что предстоит переход в пять-шесть часов в высокогорной зоне на высоте более четырех тысяч метров, и дальше Денис мало что помнил. Ноги деревенели с каждым шагом, в голове стучал отбойный молоток, небо вращалось… Облака из долины, как в трубу, втягивались в суживающуюся горловину ущелья… Денис просто передвигал ноги, а когда не было сил это делать, передвигал их все равно.

И вдруг они пришли.

Перед красной палаткой стоял высокий худой человек и смотрел на них строго и молчаливо. Денис протянул ему руку, не дождался ответного жеста и свалился на снег, успев увидеть, как его проводник тут же хладнокровно повернулся и пошел назад своей дорогой.

6

Денис спал или проваливался в забытье — сколько прошло времени, он точно не знал, но вдруг проснулся утром (может быть, следующим, а может, дней через пять, кто знает?), лежа в спальнике. Он расстегнулся, вышел из палатки и увидел снежную пирамиду, которая была прекрасна на фоне ярко-синего неба…

— Это неудивительно, что она вам так нравится, — сказал рядом удивительно спокойный голос. — Она попала в пантеон местных богов.

Высокий человек, который говорил с ним, очевидно, умел читать мысли.

— Как она называется? — спросил Денис.

— На русский ее название переводится как Рыбий Хвост. С некоторых направлений видны ее два разновысоких пика.

— Остроумно.

— Остроумно другое. При высоте шесть тысяч девятьсот девяносто три метра она остается не покоренной человеком, и не потому, что восхождение невозможно — при современной технике скалолазания и снаряжении возможно почти все, — а просто горновосходители всех стран договорились оставить ее «горой, где никто не бывал».

— Действительно, красивая история, — оценил Денис. — Вы же Мохнаткин, да?

Молчание.

Денис объяснил, кто он, сказал, что Гордеев не может сейчас заниматься делом Мохнаткина, потому что он за границей, и вот он приехал познакомиться со своим клиентом. Это, конечно, звучало дико, но Мохнаткин удивления не выказал.