Александр Бондарович, чуть смежив веки, смотрел на то, что происходило в комнате. Его глаза как будто впитывали в себя все совершавшееся и становились все глубже и темнее. Но продолжалось это недолго. С первого взгляда становилось понятно, что жить девушке оставалось не больше пары минут. Фраза об изнасиловании, брошенная бандитом, была не более чем данью традиции. Бандит вовсе не собирался насиловать девушку – он хотел ее просто-напросто прикончить. Его пальцы сжали горло девушки, и сразу же лицо ее посинело, рот открылся, язык вывалился.

Медлить было нельзя.

Лицо человека, заглядывавшего в комнату снаружи, исчезло, и в окне опять показались горы. Оконное стекло со звоном разбилось, осыпав всех находившихся в комнате дождем осколков, и человек, заглядывавший в окно, влетел в комнату ногами вперед.

Еще на лету он сгруппировался и повернулся лицом к тому бандиту, который стоял в стороне. Но тот тоже не был новичком в драке – он успел принять защитную позицию и приготовиться к схватке. Бандит даже ухмылялся, уверенный в своем превосходстве.

Бондарович смерил его взглядом. И на первый взгляд в самом деле казалось, что силы неравны – уж слишком превышал его габаритами противник.

Но Банду такое не могло смутить, даже порадовало: бандит уверен в своей победе, значит, не станет осторожничать и совершит роковую для себя ошибку.

В этот момент девушка на кровати забилась и захрипела, пытаясь освободиться от хватки нападавшего. Появление незнакомца придало ей сил. В ответ бандит только сильнее сжал ее горло. Жертву нужно было срочно выручать. Но на пути Бондаровича, влетевшего в комнату, стоял принявший боевую стойку бандит, и на то, чтобы сражаться с ним по всем правилам, времени не оставалось.

Бандит был так уверен в себе, что, не оглядываясь, крикнул своему напарнику:

– Кончай ее, не дрейфь! С этим фраером я сам разделаюсь!

Однако выполнить свое обещание он не смог.

Банда не решался начинать стрельбу. Он знал, что не промахнется, но было неизвестно, куда угодят пули бандитов. Бондарович сделал рукой, круговое движение, и в его ладони мелькнул острый, как кинжал, осколок стекла, который он подхватил, запрыгивая в окно. Не раздумывая, он метнул его и не промахнулся. Просвистев в воздухе, осколок вонзился в горло бандита, перерезав артерию. Из раны хлынула кровь. Бандит, еще не понимая того страшного, что с ним произошло, удивленно посмотрел на своего убийцу, сжал горло руками, которые сразу же стали багряными от крови, и рухнул на паркет, заливая кровью все вокруг себя.

Банде было не до того, чтобы наблюдать за конвульсиями своей жертвы. Уже в тот момент, когда стеклянное лезвие со свистом рассекало воздух, он забыл о бандите, в которого оно летело, и целиком переключился на того, который все еще продолжал душить девушку.

Громила, увидев гибель своего приятеля, сразу же понял, что душить девушку и одновременно бороться с человеком, который простым осколком стекла сумел перерезать горло его товарищу, не стоит. Он скатился с кровати, продолжая сжимать горло своей жертвы, а затем не торопясь поднялся и разжал пальцы. Правой рукой он обхватил девушку за талию и, прикрываясь своей пленницей как щитом, начал отступать к двери.

Однако человек, только что прикончивший его друга, как ни странно, не торопился гнаться за ним.

Он оставался на месте, следя только за тем, чтобы бандит не причинил вреда девушке. А тому сейчас было не до своей жертвы. Он уже сам чувствовал себя жертвой и думал только о собственном спасении.

Подбежав к двери, которая открывалась внутрь, в комнату, бандит, не отпуская девушку, дернул на себя дверную ручку и тут же отпрянул. В дверях стоял еще один человек. Его решительный вид недвусмысленно говорил о том, на чьей стороне он находится Теперь бандит оказался между двух огней.