Пока все шло по плану. В инструкциях, которые они получили от Адвоката перед самым отлетом, было сказано, что лететь они должны в Симферополь, а оттуда ехать не в Ялту, а в Коктебель, небольшой курортный городок, находящийся километрах в двадцати от Феодосии. В день приезда им предписывалось до вечера не показываться в людных местах.

Этот-то пункт инструкции и заставил Банду и Артема по прибытии из аэропорта в Феодосию выбраться на окраину города, на безлюдный пляж, и провести весь день в праздном ничегонеделании, что обычно было вовсе не свойственно даже Прищепову, не говоря уже об Александре Бондаровиче…

Когда наступил вечер, друзья решили, что пришла пора приступить к выполнению следующей части плана, и, поймав такси, отправились по коктебельскому адресу, указанному Адвокатом.

Банде казалось, будто он никогда и не уезжал из Крыма.

«Эти холмы видели всех: древних греков и римлян, византийцев, генуэзцев и венецианцев. Татары считали, что они обосновались здесь навсегда. Затем пришли мы, русские. Тоже навечно… – усмехнулся Александр Бондарович. – А теперь здесь Украина… Небось и украинцы думают, что на вечные времена. Нет, эта земля не может принадлежать кому-нибудь, она сама по себе. Это Крым».

Артем Прищепов сидел рядом с Бандой на заднем сиденье машины и, как ни странно, дремал, будто и не выспался сперва в самолете, а потом на феодосийском пляже. Артема нельзя было удивить ни красотами пейзажей, ни развлечениями, ни даже возможной опасностью. Наверное, когда-то он решил для себя: все, что происходит в жизни – это пустые фантазии, настоящее творится только в недрах компьютеров. И если бы не голод, не жажда, он вряд ли стал бы возвращаться в реальный мир: вечно сидел бы с безумным видом за столом, воображая себя то «материнской платой», то «хард-диском». Раскручивать женщину на любовь в его представлении было скучнейшим занятием по сравнению с преодолением программных блокировок.

Из-за поворота возник древний, еще византийский храм, строгие, не испорченные поздними перестройками очертания. Храм был прекрасен даже в своем запустении – еще совсем недавно в нем размещался склад винсовхоза. Банда вздохнул поглубже. Он знал: еще пара километров, и они увидят Коктебель.

Картина перед ними раскрылась просто изумительная. Море с левой стороны от дороги отливало бронзой, блестело и переливалось в лучах заходящего за горы солнца, казалось живым существом, которое звало и манило к себе каждого путника, уставшего в пути и мечтавшего об отдыхе и покое. С правой стороны от дороги к морю сбегали склоны высоких холмов, а впереди уже вставали горы, три массива: Кара-Даг, Святая гора и Сюрю-Кая. В их очертаниях чувствовались красота и сила. Сейчас, когда они были окрашены в теплый красновато-желтый цвет, они и сами казались живыми и теплыми, как море.

Бондарович толкнул Прищепова в плечо:

– Просыпайся.

– Уже приехали?

– Почти.

Банда, сделав над собой усилие, заставил себя думать не о красотах, а о деле. Да, ни Банде, ни Артему было сейчас не до любования пышной южной природой. И в более спокойное время у них не замечалось особой склонности к этому, а сейчас, когда они чувствовали приближение опасности, им и вовсе было не до того, чтобы обмениваться впечатлениями… По сторонам они смотрели, но вовсе не для того, чтобы насладиться красивым переливом листвы оливковых деревьев в последних лучах заходящего солнца. Просто будучи постоянно настороже, Банда обращал внимание на все, пусть даже и самое незначительное, что могло послужить хоть малейшим признаком надвигающейся опасности. Именно благодаря такой привычке он и был до сих пор цел и почти невредим.

Привычно соблюдая осторожность, Банда попросил таксиста остановиться, не доезжая двух кварталов до дома Рахмета. Лишь дождавшись, когда машина уехала, Бондарович обратился к Артему:

– Давай договоримся: в этом деле нас прежде всего заботит собственная безопасность.