«Есть две вещи, которые я больше всего ненавижу: море и японцы. А теперь получила и то, и другое», – фыркнула одна из женщин.

Когда все рассмеялись, в отдалении, из глубины острова, куда отвели мужчин, загремели выстрелы. Медсестры в ужасе посмотрели друг на друга: сомнений в том, что случилось с мужчинами, не было.

Действительно, военнослужащих и гражданских казнили. Сначала им завязали глаза остатками их же одежды, а потом расстреляли из пулемета. Раненых добивали штыками. Перед расстрелом один человек пробормотал: «В таких случаях мы стреляем в спину».

«Раз так, я уношу ноги», – бросил в ответ матрос Эрнест Ллойд, кочегар, переживший гибель «Принца Уэльского» только для того, чтобы снова попасть под бомбы.

Когда расстрел начался, Ллойду удалось убежать в море и пережить град пуль, пущенных ему вслед (его дважды зацепило, но слегка). Позже он вплавь вернулся на пляж, который превратили в кладбище. Но вскоре везение Ллойда истощилось: позднее его снова взяли в плен, и всю войну он провел в лагере для военнопленных. Но ему удалось уцелеть. Кроме него расстрел на острове пережил еще один человек.

Через несколько минут японцы вернулись на пляж. Сопящие солдаты тяжело двинулись по песку к женщинам. Они как ни в чем не бывало уселись на песок перед медсестрами и начали чистить свои винтовки и окровавленные штыки. Солдаты хранили молчание, и женщины отвечали им тем же. На пляже не слышалось ни звука, кроме металлического звяканья патронов, которые загоняли в магазины винтовок. Бежать было некуда, и никто не оказывал сопротивления. Австралийки с достоинством приняли свою участь. «Выше голову, девочки. Я горжусь вами и люблю всех вас», – сказала медсестра постарше.

«Мы все знали, что нам предстоит умереть, – рассказывала Вивьен журналистам газеты Canberra Times после войны. – Мы стояли и ждали. Безо всяких протестов». По мнению некоторых историков, обстоятельства указывают на то, что женщин изнасиловали, хотя Вивьен никогда не признавала этого[6].

Но в том, что произошло далее, никаких сомнений не было. Солдаты заставили женщин встать и принялись заталкивать их в море. Когда вода дошла женщинам до колена, прибой начал сбивать некоторых из них с ног. Повязки Красного Креста, все еще остававшиеся у некоторых, намокли. Все, о чем могла думать тогда Вивьен, – что она вот-вот присоединится к умершему отцу, где бы тот ни находился. Когда женщины вошли в воду по пояс, японцы открыли по ним огонь из винтовок и тяжелого пулемета[7].

«Они просто стреляли по ряду женщин, и подстреленные девчонки, одна за другой, падали в воду», – вспоминала Вивьен. Всех женщин застрелили в спину, и они исчезли в воде. Вивьен тоже была ранена, всего лишь одной пулей, да и та каким-то чудом задела ее бедро. Девушка упала лицом в воду. Последние двое суток совершенно измотали Вивьен. Она глотнула соленой морской воды, от которой ее стошнило. Кроме того, она по-прежнему не умела плавать.

И все же она осталась в живых.

Прекрасно понимая, что любое шевеление вызовет град пуль, Вивьен постаралась оставаться неподвижной. Она сдерживала дыхание. Ее страшно тошнило. Прибой подтащил ее ближе к берегу, и все, что оставалось Вивьен, – сдерживать себя, чтобы не забиться в попытках увеличить расстояние между собой и верной смертью. Крайним усилием воли она прикинулась мертвой, иногда украдкой делая торопливые вдохи, но оставаясь лицом в воде.

Из-за шума волн она плохо слышала происходящее вокруг, но спустя какое-то время поняла, что на пляже тихо. Собрав все свое мужество, она попытала счастья, подняла голову и огляделась.