«Вокруг не было ни малейших признаков присутствия людей, – вспоминала Вивьен. – Не было никого и ничего. Только я». Вивьен кое-как выбралась на берег. Ее рана не кровоточила из-за долгого пребывания в соленой воде. В полубреду Вивьен неверной походкой проковыляла с пляжа в джунгли, где и рухнула на землю. «Не знаю, потеряла ли я сознание или просто заснула», – вспоминала она позднее.

Проснулась Вивьен при первых проблесках зари. Ей страшно хотелось пить. Сквозь джунгли она различила какое-то движение. Японские солдаты были на пляже. «У меня душа ушла в пятки», – вспоминала Вивьен. Она забралась в какие-то кусты и сидела там молча до тех пор, пока солдаты не ушли. А когда они ушли, Вивьен удалось наконец напиться из родника, который был неподалеку. Пока она жадно пила, склонившись над ручейком, позади нее раздался голос:

– Ты откуда, сестричка?

К изумленной Вивьен вскоре вернулось самообладание. Голос был слабым, но акцент безошибочно указывал на происхождение говорившего. Это оказался британский солдат из Йоркшира, рядовой Патрик Кингсли, который хотя и был тяжело ранен, но пережил расстрел и добивание людей штыками.

Удивительно, но двое из троих человек, выживших в бойне, теперь собрались вместе (еще спасся Эрнест Ллойд). Но сказать, что они находились в безопасности, вряд ли было можно. На острове Бангка все еще оставалось много японских солдат и местных жителей, которые не хотели сталкиваться с вооруженными людьми. Вивьен и Кингсли углубились в джунгли, где медсестра, несмотря на боль, которую причиняла ей рана, не говоря уже о грязи, иле, насекомых, дожде и убийственной влажности, занялась солдатом. Она перевязывала его раны, смазывала их содержимым кокосовых орехов, обеспечивала раненого достаточным для выживания количеством пищи и воды и удерживала его от стонов и плача, когда он впадал в горячку. Возможно, на тот момент это было высшим проявлением героизма со стороны Вивьен. Вивьен и Кингсли удалось прятаться в джунглях двенадцать дней. Но их положение ежечасно ухудшалось. Наконец, изголодавшись и отказавшись от всякой надежды на чудесное спасение, Вивьен и Кингсли поняли, что пришло время рискнуть и сдаться в плен. Они цеплялись за мысль о том, что японцы оставят их в живых, просто не захотят расходовать боеприпасы на пару жалких пленных. Кингсли согласился с планом, но попросил о небольшой отсрочке.

– Завтра мне исполнится 39, – прошептал Кингсли, – и мне хотелось бы встретить день рождения свободным.

– Никаких возражений, – ответила Вивьен, и на следующий день они отпраздновали день рождения в джунглях.

Потом отчаянная парочка все-таки сдалась японцам. Вивьен отправили в женский лагерь на Суматре. К сожалению, ее героические усилия спасти Кингсли жизнь оказались тщетными. Вскоре после сдачи в плен он умер.

Известно, что японский офицер, отдавший приказ о расстреле пленных, в последние дни войны был отправлен на маньчжурский фронт, но совершил самоубийство прежде, чем ответил за свое военное преступление[8].

Убитые на острове Бангка были всего лишь малой частью погибших в результате уничтожения японцами флота, занимавшегося эвакуацией из Сингапура. По оценкам, из гавани Кеппел бежали пять тысяч человек, и около 75 % из них были убиты или взяты в плен. Из десятков крупных и малых судов, которым удалось в отчаянной попытке покинуть Сингапур 12 и 13 февраля (по одному из официальных подсчетов, таких судов было 44, хотя многие совсем малые суда в эти подсчеты не вошли), по меньшей мере, 40 судов было потоплено японскими самолетами и военными кораблями. Утонуло, было сожжено, расстреляно, изувечено осколками или погибло еще какой-либо страшной смертью бесчисленное множество военных и гражданских[9].

Что до тех, кому, как Джуди и Фрэнку, довелось выжить в этой бойне, то их муки только начинались.