— Либо нужно как-то договориться с Инквизитором, чтобы он выступил в качестве гаранта нашей неприкосновенности, либо с генералом Хабенским. Оба варианта кажутся мне крайне нереалистичными.

— С Хабенским разговаривать бесполезно, — добавил Кималь Саренто. — Это довольно странный человек, помешанный на одной ему ведомой правде. Сейчас он возомнил, что Кострищ является злом и сделает всё, чтобы это зло уничтожить. Он не подчиняется ни императору, ни империи. Никому. Да, звучит, конечно, странно — армия империи ей не подчиняется, но такова данность нашего странного мира. Прежний император наворотил дел, пытаясь угодить всем и каждому. Выдал слишком много свободы. За что, в итоге, и поплатился. Что касается самих солдат… Они за своего генерала пойдут и в огонь, и в воду. Это не просто сброд, что набирают из тех, кто не пригодился в мирное время. Это элита элит. Чтобы попасть в действующую армию, многие трудятся годами. Тренируются, обучаются. Потому что это реальный способ не только заработать, но и обеспечить своим родным безбедное существование.

— Откуда у генерала Хабенского столько золота? — удивился я.

— Так-то это не бедный человек, но на армию он не тратится. Она находится на полном довольствии империи.

— При этом армия ей не принадлежит, — я окончательно перестал понимать суть происходящего.

— Смотрю, ты начал понимать мироустройство Заракской империи, мой опешивший наставник, — Кималь Саренто умудрялся язвить, несмотря на происходящее. — Еда, оружие, амуниция — всё это от нашего горячо любимого императора. И у него даже есть право попросить генерала Хабенского направить свои войска туда, куда нужно именно императору.

— Попросить? Не приказать?

— В точку! И да — только направить. Император не может запретить генералу атаковать кого-то. Собственно, поэтому с военными никто и не связывается. Слишком это опасно в нынешнее время. Я понятия не имею, что предложил граф Вяземский генералу, что тот резко появился под стенами Кострища, но это должно быть что-то действительно серьёзным. У нас, насколько я помню, были определённые соглашения со старым военным. То, что он о них забыл, говорит о многом.

— То есть дело не в том, что мы работаем с тёмными? Армию просто купили?

— Кималь может только предполагать, — произнесла Элеонора. — Точной информации у нас нет. Хабенский не желает с нами разговаривать.

— Как будто это когда-то нас останавливало, — я ещё раз посмотрел на готовящуюся к штурму армию. — Где генерал Хабенский может находиться? Он же где-то здесь? Вместе со своей армией?

— Он…, — договорить Кималь Саренто не успел. В этот момент, не дожидаясь окончания подготовки, в Кострищ полетели камни. Генерал Хабенский не желал ждать — он хотел как можно скорей стереть город с лица планеты. С каким-то отрешением я смотрел на два огромных валуна, что отправились в сторону города. Казалось, даже время остановилось, позволяя насладиться красивым полётом каменных глыб. Они достигли стен города, полетели дальше, воздух вокруг них замерцал и… и внезапно оба снаряда исчезли, словно небольшой кусочек снега, помещённый под палящее солнце пустыни. Я обернулся в сторону Элеоноры, желая получить объяснения, но, судя по лицу моей управляющей, она пребывала не в меньшем шоке, чем и остальные.

Явившуюся под стены нашего города армию произошедшее с камнями не остановило. Буквально через несколько мгновений в сторону города полетели уже несколько десятков каменных глыб и пылающих бочек с горючим, а следом за ними отправились арбалетные болты. Несколько сотен стрелков подошли на расстояние выстрела и начали пробовать нашу защиту на крепость.