Анатолий Гончар. Смертники
Шамиль Басаев
Небольшая, богато обставленная комната, последнее время служившая прибежищем чеченскому террористу номер один, тонула в полутьме притушенного бра. В комнате было двое – сам бригадный генерал Шамиль Басаев и его тайный агент, чьего лица и имени никто не должен был видеть и знать. Агент уже выложил все имеющиеся у него сведения, и теперь оба молчали. Агент – потому что ему было больше нечего сказать, а полевой командир – потому что обдумывал сказанное. Время шло. Агент уже начал нервно посматривать на часы, а Шамиль все молчал. Наконец вольготно расположившийся на тахте Басаев коснулся рукой свисавшего со стены края зеленого знамени. Шелк приятно заструился под его пальцами, и бригадный генерал вопреки всему невольно улыбнулся. – Значит, это абсолютно точно? Ты уверен? Его собеседник, скрывавший свое лицо под черной маской, склонил голову. – Да. – Ты понимаешь, за что ручаешься? – Шамиль не угрожал, просто уточнял. – А если все же твой информатор ошибается, если его сведения – умело подброшенная дезинформация? – Ошибка исключена, – упрямо повторил собеседник и, видимо, почувствовав, что ему могут и не поверить, встал с кресла, после чего, жестикулируя руками, сделал шаг в сторону Басаева. – Разве я хоть раз дал тебе повод усомниться в достоверности сообщаемых мной сведений? – Сядь! – грозно рявкнул Шамиль, тем самым давая понять, что хозяин здесь он. – Я буду думать. – Конечно, конечно! – Поняв, что слегка перешел границы дозволенного, басаевский агент попятился и снова плюхнулся в кресло. На какое-то время опять наступила тишина, прерываемая лишь тиканьем стоявших в углу старинных напольных часов. – Что ж, – улыбка на лице Басаева стала зловещей, – если, как ты уверяешь, один из моих самых близких друзей продался нашим врагам, то это объясняет ряд последних наших неудач… – задумчиво процедил Шамиль, и в который раз погрузился в размышления, а его собеседник счел за лучшее углубиться в созерцание собственных ботинок. Но молчание не могло длиться вечно. – Пожалуй, ты можешь идти, – с оттенком усталости проговорил командующий боевыми формированиями Чеченской Республики Ичкерия. – Деньги, как всегда, будут переведены на твой счет. И вот что еще: в следующий раз снимай при мне свою маску. – Но меня могут увидеть! – попробовал было запротестовать агент, но Басаев резким движением руки пресек эту жалкую попытку воспротивиться его воле. – К псам! Никто не посмеет войти в эту комнату без моего разрешения! – Шамиль усмехнулся. – Так что за свою шкуру можешь не опасаться. Или ты считаешь, я не способен внушить покорность собственным телохранителям? – Теперь от сказанных почти шепотом слов повеяло холодом. – Нет, что вы! – внезапно перейдя на вы, заверил Басаева не в шутку перепугавшийся агент и, не дожидаясь новой реплики, поспешил к двери. – «Вот ведь псих!» – мелькнуло у него в голове прежде, чем рука коснулась дверной ручки. Но если бы у агента хватило наглости обернуться, то он бы увидел, как на лице бригадного генерала играет довольная улыбка. Басаев действительно был доволен, и не только тем, что сумел так легко нагнать страх на этого иуду, но и тем, что теперь он наконец знал имя иуды собственного. Но ликвидировать его Басаев пока не собирался. Относительно предателя в его голову пришла не оригинальная, но очень интересная мысль. – Получается, почти все, что я планирую, становится известно русским… – медленно произнес он и, пребывая в задумчивости, стал накручивать на палец угол ичкерийского знамени. |
