|
Зрелище действительно было необычным. Кажется, Бодун говорил, что раньше на этом месте было озеро. Возможно, и так, хотя эта окаймленная сухим камышом яма напоминала скорее строительный котлован. Слишком уж правильной была ее форма, чересчур круто уходили вниз откосы. Однако вода здесь в свое время определенно была. Она и сейчас поблескивала там и сям мелкими лужицами. Одна из луж, расположенная у дальнего края котлована, была больше и, судя по всему, глубже остальных. Как раз на ее границе не то лежал, не то плавал баркас. Впрочем, напомнил себе Олег, корабли не плавают, они ходят. А этот свое уже отходил. Издали судно казалось не крупнее среднего сарая, но по мере приближения сарай увеличивался в размерах, пока не вырос в огромный ржавый айсберг. — Эй, на линкоре! — позвал Камень и по-хозяйски огляделся. — Где здесь трап у вас? О первоначальном виде баркаса судить было трудно, посудину несколько раз латали и переустраивали, наращивая фальшборт со всех сторон, включая корму. Где-то стальные листы были приварены, где-то держались на болтах, поверх них снова что-то приделывалось и прикручивалось — и так несколько раз, пока судно не стало похоже на сошедший с пути бронепоезд. В некоторых местах наслоение заплаток пересекали длинные стальные полосы, наваренные под разными углами для прочности. Гарину вспомнилось романтическое слово «шпангоут», хотя вряд ли оно сюда подходило. Олег меланхолично следовал за Камнем, с чавканьем вырывая подошвы из сырой глины. Вместе спутники обошли баркас по кругу и остановились у носа. — Непонятно, как они сюда залезают, — констатировал Гарин. Камень кивнул — скорее своим мыслям, чем Олегу — и с силой постучал прикладом в борт. — Есть кто живой? — крикнул он. Где-то высоко, в невидимой за фальшбортом надстройке, лязгнули рычаги и открылся люк. — Со страшным скрипом… — безмятежно промурлыкал Гарин, но Камень его тут же прервал: — Заткнись, не до шуток. Сверху показалось широкое небритое лицо. Человеку было едва за двадцать, и неровная щетина у него странно сочеталась со здоровым румянцем. Несколько секунд он всматривался в гостей, затем сделал такое движение, словно отгонял мух от тарелки с супом: — Валите отсюда. — Что ты сказал?! — возмутился Камень. — Глаза протри, юнга! — Я не юнга, — сообщил незнакомец. — И ты мне не папа, чтоб так со мной базарить. — Даже не мама, — подтвердил Камень. — У меня к Пуху разговор. — У тебя сейчас с богом разговор будет! Вахтенный опустил руку, явно намереваясь взять стоявшее у ноги оружие, но дверь на палубе снова грохнула, и кто-то невидимый спросил: — Что за кипеш, Татарин? — Пассажиры наглые, — ответил небритый юнга. — Это кто здесь пассажир, шкура?! — окончательно рассвирепел Камень. — Ты масть в упор не видишь? Иди сюда, черт полосатый, я тебе закон немножко объясню. От такого натиска Татарин слегка растерялся и неуверенно посмотрел назад. |
