— Почему?

— Когда войска Федеральной России подойдут к Берлину, тут могут начаться ожесточенные бои, гражданским будет очень плохо. Я видел, чем закончился штурм города в сорок пятом, тогда от Берлина остались только обугленные развалины. Гитлер знает о переносе и своей судьбе. В первый раз он отравился, сейчас он решил взять с собой в могилу весь немецкий народ.

— Но я не могу бросить своего отца.

— Попроси в газете командировку, ведь тебе не откажут. Связи в Шведском посольстве у тебя есть, так что проблем с визой у тебя с отцом не будет. — Я вытащил из конверта десяток купюр: — Здесь тысяча долларов, на два месяца должно хватить.

— А как же ты?

— За меня не беспокойся, я выкручусь, а теперь тебе срочно надо идти в редакцию.

— Петр, мы никогда больше не увидимся? — в уголках ее глаз появились слезы.

— Урсула, мы обязательно с тобой встретимся, после войны. Я обещаю! — Я обнял ее и поцеловал, она ответила мне.

Через пять минут я стоял у окна и смотрел на удаляющуюся фигурку Урсулы.

Все во мне протестовало против ее ухода, мне хотелось быть с ней, наплевав на Гейдриха, Рейх и таинственную Федеральную Россию, но я не мог этого позволить.

Машина ждала меня точно в назначенном месте. Из автомобиля вышел лейтенант и открыл мне заднюю дверцу. Я сел рядом с худощавым седым оберстом, на мое приветствие он холодно кивнул. Мы ехали молча всю дорогу, но когда машина остановилась, оберст повернулся ко мне и заговорил:

— Я был против этой встречи, однако Людвиг попросил меня, и я не мог ему отказать.

Мы вышли во дворик небольшой усадьбы, и я в сопровождении оберста поднялся в дом. В гостиной меня ждал сухощавый генерал.

— Добрый день, господин Бек.

— Добрый день, — поздоровался со мной генерал-полковник. — Спасибо, Карл, не буду тебя больше задерживать.

Оберст отдал честь и вышел.

— Итак, господин Михайлов, о чем вы хотели со мной побеседовать?

— Господин Бек, Гитлер не предлагал вам возглавить генеральный штаб?

— Мне? Никогда. Хотя то, с какой скоростью гибнут его штабисты, наводит на невеселые мысли.

— Один аналитик СД предположил, что русские находят штабы, пеленгуя золотое шитье в генеральских погонах. После того как его доклад попал наверх, его самого лишили погон, — пошутил я.

— Возможно, в этом что-то есть, — серьезно ответил Бек. — Русские меня просто поразили.

— Тут нечему удивляться, все-таки техника двадцать первого века, — сказал я.

— Значит, все эти фантастические слухи правдивы?

— Да, Германия напала на Федеративную Россию из двадцать первого века. Генерал, проблема в том, что они знают все, что происходило в их истории, знают про ваши контакты с Остером, Ольбрехтом и профессором Йессеном. Сейчас в России республика, у коммунистов десять процентов в парламенте, а у власти очень популярный премьер левоконсервативных взглядов.

— Что вы хотите от меня? — сухо спросил собеседник.

— Я хочу знать, что предпримет армия в ситуации, заметьте, абсолютно гипотетической ситуации, когда исчезнет правительство Рейха.

Генерал задумался, подошел к горевшему камину, постоял и начал отвечать: — В данной гипотетической ситуации армия могла бы прислушаться к авторитетному лицу и поддержать вновь организованное правительство, созданное здоровыми силами Германии. Но я никогда не пойду против интересов Германии и ее армии, ведь русские требуют полной и безоговорочной капитуляции.

— Знаете, генерал, не все так плохо, как кажется. В другом прошлом Германия полностью капитулировала, но страна сохранилась, хотя Вермахт убил около тридцати миллионов русских, украинцев и белорусов.