– Вся в мать! Уже отращивает ноготки!

Алекс улыбнулась. Именно сейчас начиналась их новая жизнь! Эйс на глазах менялся.

– Не хочешь поздороваться с сыном? – наконец спросила она. – Хочу назвать его Эндрю.

Эйс кивнул, и она просияла. Достав из колыбели маленького Эндрю, она положила его отцу на другую руку.

– Еще год назад я был сиротой! – вздохнул он. – А теперь мне придется продать мотоцикл и автомобиль и купить микроавтобус! – Он посмотрел на Алекс влюбленным взглядом и добавил: – Филиппа и Эндрю Кейн… Пожалуй, фамилия Делани звучит лучше!

– Тебе не обязательно жениться на мне! – воскликнула Алекс. – Нам хватит и того, что ты будешь частью нашей жизни.

– Я все понимаю, крошка! Слово «обязательно» не для меня, я делаю только то, что мне захочется. И мне очень хочется, чтобы ты вышла за меня замуж. Ты доверишь мне свою жизнь? Я вел себя с женщинами как законченный негодяй, ты знаешь это, но…

– Не надо! – перебила она его. – Я все знаю, Эйс, и понимаю, в чем дело! В детстве ты перенес тяжелую психическую травму, как и я. Ведь женщины, оплачивавшие твою учебу в теннисной школе, взамен использовали твое юное тело! Это тоже своеобразное насилие над ребенком!

– Ерунда! – рассмеялся Эйс. – В тринадцать лет редкий подросток откажется от такого шанса! Мальчики в этом возрасте уже созревают для секса.

– Возможно, – пожала плечами Алекс. – Но те женщины могли злоупотреблять этим! И когда ты вырос и разбогател, ты начал мстить женщинам за все те унижения, которые терпел в юности, внушив себе, что впредь ни одна из них уже не сможет тобой манипулировать.

– В этом что-то есть, – согласился Эйс. – Но сейчас все это в прошлом, у меня совсем иные намерения и мечты. Однако ты мне не ответила, согласна ли стать моей женой.

Алекс заплакала от счастья.

– Не надо слез! – строго произнес Эйс. – Их было уже достаточно. – Он осторожно нагнулся к ней, прижав к себе детей, и, нежно поцеловав, воскликнул: – Я люблю тебя! Я люблю вас всех, дорогие мои!

Впервые в жизни слова, которых он всегда стеснялся, легко и просто вырвались из его груди. Он был счастлив.

Спустя несколько дней они вылетели в Англию, приняв строгие меры предосторожности, чтобы избежать преждевременной шумихи в прессе: Алекс хотела сперва откровенно поговорить с отцом. Они расселись по разным местам в салоне самолета, и Эйс молча наблюдал, как стюардессы хлопочут вокруг их драгоценных младенцев, давая матери близнецов возможность немного отдохнуть в полете.

В лондонской гостинице они также поселились в разных номерах. Это не вызвало у Эйса особого восторга, но он терпел, понимая, что Алекс нужно помириться с Филипом, а шансы на это вряд ли будут велики, если он обнаружит у подъезда толпу репортеров.

Пока она находилась в доме на Итон-сквер, Эйс ждал ее на площади. Близнецов Алекс взяла с собой, рассчитывая растопить ими сердце Филипа. Но, войдя в прихожую, все же оставила детей горничной Мэри и, расправив плечи, решительно шагнула в гостиную.

Филип не слышал, как она вошла, занятый чтением вечернего выпуска газеты. Он щурился, как всегда подевав куда-то очки.

– Здравствуй, папа! – тихо сказала Алекс. – Снова потерял очки?

Отец взглянул на нее и, опершись на палку, встал с кресла и пошел ей навстречу. Этого она не ожидала.

– Папа! Ты снова ходишь!

– Я только учусь! – Он остановился в нескольких шагах от дочери и, ласково посмотрев на нее, распростер руки.