— Бают, жила с княжьим сотником? Некрасом?

Улыба помедлила и кивнула.

— Вот это, — гость кивнул на кучку серебра, — а также мед твой останутся тебе, если поведаешь.

«Господи, кто он? — лихорадочно думала Улыба. — От кого пришел?» Она хорошо запомнила ту ночь, когда прогнала Некраса, и за воротами закричали люди. Она выбежала, увидела мертвую кобылку, убитого половца, лужи крови… Улыбе стало муторно, служанка увела ее в дом. Под утро к ней приехал сам Светояр, долго расспрашивал о Некрасе, а после велел молчать. Наказал, буде кто выведывать о Некрасе, не медля, доносить лично ему. Дождалась, выведывают. Закричать, побежать из избы? Можно успеть. А ежели нет? Такой зарежет и глазом не моргнет…

— Что хочешь знать? — хриплым голосом спросила Улыба.

— Как он выглядел?

«Знает! — поняла Улыба. — Сказал: «выглядел», а не «выглядит». За мертвого убивать не будут».

— Высокий, стройный, жилистый, — стала перечислять Улыба. — Волосы русые, глаза большие, синие…

— Шрамы у него были? — перебил гость.

— Несколько. На руках и груди.

— На груди? — заинтересовался гость.

— Как раз напротив сердца. Свежий шрам, розовый.

— Это он!

Гость встал и перегнулся через стол:

— Где Некрас? Говори?

— Господи! — отшатнулась Улыба. — Нет его! Сгорел!

— Где?

— В конюшне, со смоком своим. Колпаки Великого на них напали.

— Сама видела?

— Не пустили. Никого близко дружинники не подпустили, — Улыба заплакала. Больше от страха, чем от горя. — Не дали косточки милые самой похоронить. Дружинники землей пепелище забросали, до сих пор запрещают ходить туда. Сторожа там. Мне велели молчать.

— Не велика беда, что рассказала! — усмехнулся Артемий. — Серебро заслужила.

«Светояру расскажу, еще даст!» — злорадно подумала Улыба.

— Ладно, хозяюшка! — сказал Артемий, расстегивая пояс. — Поговорили и хватит. Разбери постель, отдохни с гостем. Приласкай убогого!

— Ты!..

Улыба не закончила. Все так же хищно скалясь, гость вытащил из-за пазухи и положил на стол длинный нож. Затем сдернул ее с лавки и бесцеремонно толкнул к постели. Улыба, онемев, шла чуть живая. Видя это, Артемий сам стащил с нее поневу, рубаху, сунул лицом в матрац и навалился сзади. Пока хищник насыщался, Улыба тихо плакала. Насильник не обращал внимания. Когда ряженый монахом тать со стоном отвалился в сторону, Улыба попыталась встать. Артемий сжал ей горло железными пальцами.

— Куда?

— Подтереться.

— На! — Артемий подобрал и кинул ей рубаху. — Лежи!

Когда сила вернулась, Артемий перевернул Улыбу на спину и задрал ей ноги. В этот раз он не спешил, утолял страсть с толком. Проклятая баба лежала колодой и продолжала всхлипывать. «С Некрасом, небось, было не так!» — зло подумал Артемий. Эта мысль привела его в ярость. Артемий охватил пальцами белое горлышко женщины, сдавил. Улыба захрипела и задергалась, пытаясь сбросить насильника. От ее судорожных метаний, волна наслаждения пробежала по телу Артемия, он не разжимал пальцев, пока Улыба не затихла. К тому времени насильник получил свое. Подернув плечами от последней судороги, Артемий вытащил золотые серьги из ушей мертвой женщины, бросил их в кучку серебра, затем аккуратно пересыпал добро в кожаную калиту.