— Что ты! — сказал Олята, садясь рядом. — Некрас его прогнал! Повинился сотник перед нами, более не посмеет.

— Почему Некрас сказал, что я сестра ему? — всхлипнула Оляна.

— Это честь! — сказал Олята гордо.

— Не хочу сестрой! — воскликнула Оляна и упала лицом на матрас.

Олята пожал плечами и вышел. Голова у сестры помутилась от пережитого. «Отойдет! — подумал Олята. — Главное, что заговорила!»

Разговор воеводы с Некрасом не затянулся. Светояр встал, Некрас следом.

— Вот еще что, — воевода отвел взгляд. — Улыбу убили.

— Кто? — спросил Некрас сипло.

— На торгу видели: какой-то монах сторговал мед. Улыба уехала с ним, своего коня бросила. Под вечер люди повели ей коня, а там… Сначала ссильничали, после чего задушили. Серьги дорогие из ушей вынули…

— Что за монах?

— Послал я людей в монастыри — нигде такого не ведают. Худой, лицом темен. По разговору как бы гречин. Шрам на морде — от подбородка до виска.

— Он не монах, — сказал Некрас. — И никогда не был. В рясу рядится.

— Знаешь его?

— Виделись. Если поймаешь его, воевода, не казни!

— Тебе отдать? Ладно. Только поспрашиваю, кто и откуда.

— Незачем. Лазутчик он, меня искал.

— Не поверил, значит, Великий, что смока сожгли, — задумчиво сказал Светояр. — Прислал послухов искать. Улыба о тебе не ведала, лазутчику сказать не могла. Ничего не проведает Великий, — Светояр вздохнул. — К чему бабу невинную убивать? Расспросил бы да ушел. Зверь наш великий князь, и зверей рядом держит…

Некрас промолчал.

— Не стоило мечом Балше грозить, — вздохнув, сказал воевода. — В ближних он у Ростислава. Ворог у тебя появился, сильный.

— У меня ворогов много, — ответил Некрас.

Воевода распрощался. Некрас проводил его взглядом и подошел к Оляте.

— Сбирайся! — сказал коротко. — Под вечер полетим.

— Опять город жечь?

— Насады какие-то по Ирпеню плывут, а что в тех насадах, с берега не видать. Светояр сторожится: как бы не войско.

Олята кивнул.

— За Оляну не бойся — ватага присмотрит.

— Спасибо, что оборонил, — поклонился Олята.

— Я тебя, ты меня, — сказал Некрас. — В ватаге все такие. Я им животом обязан — и не не раз, они — мне. Не считаемся. Братья.

«Оляна не хочет быть тебе сестрой!» — чуть было не сказал Олята, но прикусил язык. Мало что девке вздумается! «Неужто на Некраса заглядывается? — подумал Олята и решил: — Нет! Брага красивее и моложе, а отказала. Блажь у девки. Опомнится и поймет: сестрой лучше, чем служанкой…»

Упорядочив мысли, Олята побежал собираться.

15

Вылетели на закате. Смок разогнался по реке (подходящего холма близ становища не нашлось) и взлетел, тяжело махая крыльями. Садясь в седло, Олята заметил, как вырос змей за время после Городца. Ноги отрока едва не разодрались в промежности. Но в воздухе круп змея опал, сидеть стало почти как на коне.

Олята снова примостился за сотником. Спина Некраса заслоняла вид вперед, но изловчись, можно было глянуть через плечо. Они поднимались к тучам. Те висели темными мрачными глыбами, и Оляте на миг показалось, что змей врежется в них со всего хода.