|
Возчик, глядя, бледнел. Когда змей насытился, Некрас с Олятой заново затянули подпруги, проверили сбрую и снаряжение. Уселись. Ватага унеслась вперед оцеплять назначенное место. Смок разбежался с холма и взлетел. Через несколько мгновений он стоял у дороги, в нетерпении перебирая толстыми лапами. Некрас заставил змея лечь на брюхо. Вдали показалось едва видимое в утреннем тумане войско. Вои шли молча, но шум все равно был слышен: стучали копыта, звякало оружие, скрипели ремни. Вперед вырвались три всадника: Ростислав, Светояр и дружинник с княжьим стягом. Подскакав, встали справа. Кони фыркали и дичились, косясь на смока, но всадники сдерживали. Утренний туман рассеивался, и смок стал хорошо виден. Передние ряды, заметив, сбавили шаг, но сотники, получившие повеление от воеводы, прикрикнули. Поравнявшись со змеем, вои смотрели на него с изумлением и страхом. Тогда Светояр поднял руку в кольчужной перчатке и крикнул громовым голосом:
— Слава князю! — Слава! — помедлив, отозвалась первая сотня. — Сла-а-ва!!! — закричали другие, сообразив, что змей, это чудище, пришедшее из сказок, будет сражаться на их стороне. — Сла-а-ва!!! — раскатывалось от дороги. Кони закрутили головами, а змей, словно почувствовав причину воодушевления, встал на лапы, приосанился и даже слегка рыкнул. Кони шарахнулись, вои на дороге завопили еще громче. Олята, выпрямившись, гордо смотрел вниз. Пусть видят! Он, вчерашний побирушка на торгу, сидит на змее, неподалеку от князя, которому кричат славу. Пусть завидуют! Олята с любовью глянул на покрытый бармицей затылок Некраса и едва удержался от того, чтоб не обнять названного брата. Отрок чувствовал, что любит всех: Некраса, ватагу, князя и воеводу, воев, что шли мимо и даже тех, еще невидимых врагов, на чьи головы сегодня посыплются с неба железные стрелы. Счастье переполняло Оляту. Он украдкой погладил теплое тело смока и засмеялся…
18
.
Сотник подскакал к тысяцкому и поклонился. — Чего орут? — спросил Горыня. — Славу князю! — Ростислав здесь?! — Не видел, воевода! Светояр разъезды выслал, не подступить. — Если Ростислав с войском, будет рать! — сказал Горыня. Стоявшие вокруг сотники заулыбались. «Неужели князь здесь? — подумал Горыня, трогая на коня. — Не устоял молодец — рати захотелось? Добро…» Воевода поскакал вперед. Сотники двинулись следом, а по обеим сторонам, обтекая, понеслись конные гридни — защитить, принять на себя коварный наскок, буде такой последует, прикрыть своими телами от стрел. Конники махом преодолели пологий склон и выметнулись на луг. Тот был велик: по три полета стрелы в каждую сторону. Слева темнела в распадающемся тумане дубрава, справа рос кустарник, скорее всего, по берегу старого оврага. Впереди высился пологий холм с голой вершиной — Лысая Гора. Где-то неподалеку жили люди: трава на лугу была скошена, даже стожки успели свезти. Горыня проскакал треть свободного пространства и остановил коня. Конная сотня также замерла, прикрыв воеводу и его сотников полукольцом. Горыня приподнялся на стременах. К подножию Лысой Горы с той стороны текла темная масса: пешие и конные, блестели зерцала на броне всадников, отсверкивали наконечники копий. Войско! Не сотня-другая конных, выставленных Светояром дабы придержать погоню и отскочить под напором, как было летось, а большая, изготовленная к сече рать. Не только конные, но и пешие. Эти не убегут! Горыня едва не рассмеялся от радости. Получилось! Когда ему донесли, что у плывших по Ирпени пешцев пропала насада, воевода хотел повернуть назад. Вместе с лодкой исчез и сторож. Следовало полагать, насаду увели лазутчики, а пропавшему сторожу развязали язык. Сотники отговорили ворочаться. |
