Монс Каллентофт. Смотри, я падаю
Beauty is the mystery of life.
Сообщение пришло в тот момент, когда он собирался выйти из квартиры, чтобы купить лезвия для бритвы. Он закрывает за собой дверь, останавливается на площадке и читает, слыша при этом, как Ребекка удаляется легкими шагами. Ватсап. Эмма, в Сети. «никаких снимков прыжков с балкона отеля в бассейн пап пап обещаю» На селфи она улыбается в камеру. Позирует у металлических перил балкона гостиницы. Одета в белый топик, видны обожженные солнцем плечи и грудь, светлые круги вокруг глаз от черных очков Ray Ban. Ее зеленые покрасневшие глаза блестят. На заднем плане виден стол, на нем бутылка кока-колы лайт и стакан с кубиками льда, подточенными жарой. Водка, да и другие предметы, которые там должны были быть, убраны, но внизу фотографии можно разглядеть в пепельнице обгоревшую бумагу от сигарет-самокруток. Сбоку тонкой темной линией виднеется Средиземное море, будто променявшее свою синеву на блеск розово-оранжевых оттенков. Он увеличивает фото. Бассейн под балконом. Из-за белого кафеля вода кажется ледяной. Желтый плавательный круг стоит на якоре в центре бассейна, а на бетонном краю спит молодой парень. Клановые татуировки кажутся намертво присосавшимися к его мощным плечам, как нечто чужеродное из фильмов про инопланетян. Рядом собака – майорский мастиф ка-де-бо – вылизывает нечто похожее на блевотину. Снимок хорошо выстроен. Он пишет ответ. «Ха. Ха. Попробуй только. Всего хорошего». Она отвечает. «U watch me dad. me do da jump». Следующая за этим картинка – бесконечные краски, размазанные движением, будто тот, кто держит телефон, барахтается в воздухе. Эмма, заходила в последний раз в 20:37.
I
Магалуф, пятое августа 2018 Жил-был пляж, и он существует и по сей день. Тим Бланк медленно бредет сквозь средиземноморскую ночь. Волны окрашивают прибой серым цветом. Световые дорожки от подсветки карусели ночного клуба «Тиволи» попадают даже сюда, в самый низ, и на несколько секунд освещают пару, занимающуюся сексом на песке, их тела в зелено-синем свете. Потом они снова исчезают, в темноту, к своим мышцам и лону, к одурманенным наркотой мозгам, к тому мгновению, которое принадлежит только им, а лучи подсветки выхватывают горы, которые на миг становятся видны вдалеке. Виден свет в комнатах отеля, а развешенные для просушки на балконах полотенца кажутся флагами независимости и суверенитета. Тим неторопливо шагает вдоль бульвара Стрип, наблюдая. Они собираются группами здесь, над побережьем. Дети и взрослые в одном и том же виде, в бикини со звездами на сосках, в топиках с вырезами глубокими, как овраги в джунглях, в платьях, в шортах для серфинга до колен, в белых джинсах и рубашках, руки подняты вверх к потолку клуба, музыка в одном ритме, а они все в одном общем движении именно здесь, именно сейчас, с одним желанием напиться и уколоться, смеяться, орать и танцевать, уснуть на автобусных остановках и в переулках, все сразу. Они здесь вместе. Они видят друг друга, их увидят, здесь они рождаются и перерождаются, вечная реинкарнация. Кто-то же видел тебя, Эмма. Кто-нибудь должен был тебя видеть. Поначалу, в первый год пропажи дочери, Том всегда носил с собой фотографию, многим ее показывал, раздавал снимки, и вскоре его везде стали узнавать и просить уйти, исчезнуть. Теперь все люди новые. Те, кто его узнает, не обращают на него внимания, а новые вообще его не замечают или сердятся и гонят отовсюду. Все эти ночные клубы со стриптизом или без. City lights, Taboo, Pure lounge, Sorry mom tattoo, Chaplin, Bad Girlz, The Secret, Red lion, Crystal, Coco Bongo, Benny Hill и THE STRIP. |
