Монс Каллентофт. Зимняя жертва
Малин Форс - 1
Каллентофт великолепен. Захватывающая история с хитроумно закрученным сюжетом, богатый язык, тщательно проработанные характеры героев и описание окружающей их обстановки. Роман «зимняя жертва» Каллентофта — одно из лучших произведений в детективном жанре. Svenska Dagbladet
Монс Каллентофт — мастер своего дела. У него точный глаз и уверенная рука. Роман «Зимняя жертва» выстроен безупречно. Östgöta Correspondenten
В некотором смысле книги о Малин Форс — моя попытка прикоснуться к собственному детству, понять, как я стал самим собой. Иногда мне кажется, что всю свою жизнь я только и делал, что убегал от собственного прошлого. Но нам никуда не деться от самих себя, разве не так? Монс Каллентофт
Благодарности
Хочу поблагодарить тех, кто так или иначе помогал мне в работе над этой книгой. Бенгта Нурдина и Марию Энберг за поддержку и большой интерес к моему труду. Нину Ваденшё и Петру Кёниг за прозорливость и усердие. Рольфа Свенссона за его умение работать, в том числе и с бумагами. Мою мать Анну-Марию и отца Бьёрна за важные подробности в описании всего, что касается Линчёпинга. Я хочу сказать спасибо также Бенгту Эльмстрёму, без разумных советов и интуиции которого не было бы вообще никакой книги. Говорю огромное спасибо своей супруге Каролине за ее неоценимую помощь. Кем была бы Малин Форс с ее семьей и коллегами, если б не Каролина!
Прежде всего я хотел написать интересный роман. Поэтому позволил себе некоторые вольности, хотя и незначительные, в том, что касается работы полиции, жителей Линчёпинга и описания его окрестностей.
21/3 2007 Монс Каллентофт
Пролог
Эстергетланд, тридцать первое января, вторник [В темноте]
Не бейте меня. Вы слышите? Оставьте меня в покое. Нет, нет, впустите меня. Яблоки, запах яблок. Я чувствую его. Не оставляйте меня на этом белом холоде. Ветер отточил иглы, которые колют мне лицо и руки, и скоро ни заиндевелой кожи, ни мяса, ни жира не останется больше на моих костях. Неужели не видите, что я исчезаю? Но вам же все равно… Черви ползают по земляному полу. Я слышу их. И мышей. Как они сходят с ума от жары и разрывают друг друга в клочья. «Мы должны были умереть, — шепчут они, — но ты затопил свой очаг и сохранил нам жизнь. Мы — твои единственные соседи среди этого холода. Но были ли мы вообще когда-нибудь живы или давно уже умерли в комнате, где так тесно, что нет места любви?» Я кутаю свое тощее тело во влажную ткань. Вижу огонь в очаге, чувствую, как дым распространяется по моей землянке и просачивается наружу, проникая в спящие сосны, ели, мох, серые камни и лед на озере. Где оно, тепло? Разве что в кипящей воде. Проснусь ли я, если усну? Не бейте. Не оставляйте меня в снегу снаружи. Я посинею, а потом стану белым, как все вокруг. Здесь я совсем один. Сейчас я сплю и во сне опять слышу эти слова: сукин сын, чертово отродье, ты не настоящий, тебя нет. Но что же я вам такого сделал? Скажите мне только, чем я провинился? Что произошло? И откуда этот яблочный запах? Яблоки круглые, но они взрываются, исчезают в моих руках. Крошки печенья у меня под ногами. А надо мной парит обнаженная женщина, но я не знаю, кто она. |
