Я спросил у Белоснежки:

— Это чей же автомобиль?

— Одного из друзей твоей крестной.

Она всегда называла Анни моей крестной, так и было на самом деле — год назад нас окрестили в церкви святого Мартина в Биаррице, и мама попросила Анни быть моей крестной матерью.

Когда мы вошли в дом, дверь в гостиную была открыта, а на диванчике перед нашим bow-window сидел Роже Венсан.

— Идите поздоровайтесь, — сказала маленькая Элен.

Она только что разлила ликер по рюмкам и закрывала пробкой один из графинов с эмалевой табличкой. Анни разговаривала по телефону.

Роже Венсан встал с дивана. Он показался мне очень высоким. На нем был костюм в крупную клетку. Волосы у него были красиво подстрижены и зачесаны назад, они были совершенно седые, но старым он не казался. Он наклонился к нам. И улыбнулся:

— Здравствуйте, дети...

Он пожал нам по очереди руки. Чтобы пожать ему руку, я поставил портфель на пол. Я был в своей серой курточке.

— Ты пришел из школы?

Я сказал:

— Да.

— Ну, и как школа, все в порядке?

— Да.

Анни положила трубку и подошла к нам вместе с маленькой Элен, поставившей поднос с ликерами на низенький столик у дивана. Она протянула рюмку Роже Венсану.

— Патош с братом живут здесь, — сказала Анни.

— Тогда за здоровье Патоша и его брата, — сказал Роже Венсан, поднимая рюмку и широко улыбаясь.

Больше всего у Роже Венсана мне запомнилась его улыбка: она словно порхала у него на губах. Роже Венсан купался в ней, это была не жизнерадостная, а какая-то отстраненная, мечтательная улыбка, словно окутывавшая его легкой дымкой таинственности. Что-то мягкое было в его улыбке, голосе и манере поведения. Он все делал бесшумно. Вы и не слышали, как он пришел, а обернулись — он уже у вас за спиной. Из нашего окна мы несколько раз видели, как он подъезжал на своей американской машине. Она тихо останавливалась перед нашим домом, так прибой бесшумно выносит на берег сторожевой катер с выключенным мотором. Роже Венсан неторопливо выходил из машины, на губах его, как всегда, блуждала улыбка. Дверцей он никогда не хлопал, а тихо прикрывал ее.

В то утро мы уже пообедали на кухне с Белоснежкой, а они все еще сидели в гостиной. Матильда возилась в саду с большим розовым кустом, она посадила его на первой террасе, возле могилы доктора Гильотена.

В руках у меня был портфель, и Белоснежка собиралась проводить меня в школу Жанны д'Арк на послеобеденные уроки; в дверях появилась Анни и сказала мне:

— Хорошенько занимайся, Патош...

За ее спиной я видел маленькую Элен и Роже Венсана с его неизменной улыбкой. Они, конечно же, шли обедать в трактир «Робин Гуд».

— Ты ходишь в школу пешком? — спросил Роже Венсан.

— Да.

Даже разговаривая, он продолжал улыбаться.

— Если хочешь, я отвезу тебя на машине...

— Ты видел машину Роже Венсана? — спросила Анни.

— Да.

Она всегда называла его «Роже Венсаном», с почтительной нежностью, так, будто имя и фамилия его были связаны неразрывно. Я слышал, как она говорила с ним по телефону: «Алло, Роже Венсан... Добрый день, Роже Венсан...» Она была с ним на «вы». Анни и Жан Д. его просто обожали.