Ребекка кивнула и взяла небольшой букетик роз.

– Тогда нам пора в путь, – сказал он. – В церкви уже полно народу. – Мы не можем заставлять их ждать.

Нет, она, конечно, не заставит их ждать. То, что простительно для застенчивой юной невесты, было бы признаком дурного тона для вдовы. Да и зачем вообще опаздывать? Начиналась новая жизнь, и какой-то частью своей души Ребекка стремилась поскорее вступить в нее. Стремилась избавиться от сомнений и обманчивого чувства – будто она совершает предательство. Но ведь этот человек давно мертв.

Экипаж остановился у церкви. Ребекка, опираясь на руку брата, вышла из него. Они взошли по ступеням, прошли через прохладный портик. Ребекка подумала, что быть невестой, вероятно, в некотором роде легче, нежели женихом.

С прибытием невесты все закрутилось. Времени для охватывающих в последний момент сомнении и нервной дрожи уже не оставалось. Ребекка вошла в церковь и оказалась позади всех заполнивших ее людей. Каждый из присутствовавших повернул голову, чтобы посмотреть на невесту. Жениху, по-видимому, пришлось туго. Он долго простоял в ожидании прибытия своей невесты, и до этого все взоры были обращены на него.

Ребекка подумала, сколько же прождал ее Дэвид. Он выглядел удивительно красивым в серых брюках, в отделанном серебряным шнуром жилете, белой рубашке и темно-синем сюртуке. Стоявший рядом с ним офицер в алой гвардейской форме отнюдь не затмил его своим видом. Ребекка впервые заметила, что Дэвид не следует нынешней моде, предписывающей пышные усы. Он был чисто выбрит. Это ее обрадовало.

Он стоял спокойно, слегка расставив ноги, сложив руки за спиной, и наблюдал за тем, как она приближается. Ее новобрачный. На прошлой свадьбе он стоял там, где теперь находится этот офицер. Тогда Дэвид был шафером Джулиана. Ребекка почувствовала, что улыбка исчезла с ее губ, и постаралась сохранить на лице прежнее выражение, поспешив отделаться от неуместных воспоминаний. По крайней мере – слава Богу – тогда это было в другой церкви, в церкви ее отца.

Ребекке не удалось снова улыбнуться. Не нашла в себе сил. Все происходящее сейчас так реально. Господи, слишком реально. Орган умолк. Приглушенное шушуканье гостей, как и ожидалось, стихло, и невеста с женихом повернулись, чтобы встать лицом к викарию.

К словам викария Ребекка прислушивалась так же мало, как и в прошлый раз. Но по иным причинам. Тогда ее охватила эйфория. Рядом с ней тогда стоял Джулиан. Она горела любовью к нему и страстно желала выйти из церкви вместе с ним. Выйти его женой. Выйти и обрести навсегда свое счастье. Теперь ее парализовало чувство ответственности, которую она сама возложила на себя. Необходимость отдавать другому человеку то, о чем она тогда, в первый раз, имела самое смутное представление. Необходимость о многом окончательно забыть.

Нельзя усилием воли заставить забыть. Это вряд ли окажется легким делом. А может, будет и вовсе невозможно.

Она посмотрела на руки Дэвида – сильные, с длинными пальцами. У Джулиана ладони были пошире и пальцы погрубее.

Глядя на руки Дэвида, Ребекка прислушивалась к его голосу, не совсем осознавая, что он говорит. А потом услышала свой собственный голос, повторявший слова вслед за викарием, и плохо понимала, что же она говорит. Ребекка посмотрела на то кольцо, что Дэвид надел ей на палец – на тот самый палец, на котором она всегда носила кольцо Джулиана. Оно было немного шире кольца Джулиана и ярко блестело.

Это кольцо и вывело ее из оцепенения, в котором она до сих пор пребывала. Оно было чужим. Это было не ее кольцо. Это было кольцо-захватчик, как и сам Дэвид, Ребекка посмотрела ему в глаза. Этот его пристальный взгляд.