— Так если вы кузен, — начала Ванесса, — то почему же…

— Кузен по материнской линии, — не дал договорить Эллиот. — Моя матушка и мать Джонатана доводились друг другу родными сестрами.

— Бедный Джонатан, — вздохнула Ванесса. — Теперь понимаю, что осуждала вас несправедливо, ведь вы всего лишь честно выполняли долг, унаследованный от отца. Как же вы, должно быть, разочаровались, узнав, что Стивен совсем молод!

Реплика, несомненно, служила своеобразным извинением. Однако виконт не собирался успокаиваться: от острой на язык и агрессивной особы можно было ждать новых выпадов.

Как же его угораздило оказаться в столь щекотливом положении? Можно было бы не останавливаться и не спешиваться, а спокойно проехать мимо вслед за Джорджем, на ходу осведомившись о здоровье.

Эллиот поймал себя на мысли, что был бы безмерно счастлив, если бы эта выскочка передумала уезжать из родной деревни вслед за братом.

Возможно, после их разговора она решит остаться здесь, в Рандл-Парке, где не придется терпеть его высокомерие заносчивость и дурной характер. Сэр Хамфри Дью, разумеется, не блистал умом, однако отличался неподдельным добродушием и любил невестку точно так же, как и собственных дочерей, считая ее полноправным членом семьи.

Оставалось лишь надеяться, что миссис Дью примет разумное решение.

Но этого не произошло.

Долгое ожидание наконец-то подошло к концу. Вечером пятого дня молодой Мертон явился в гостиницу и сообщил что он и его сестры — увы, все трое — готовы отправиться в путь уже завтра. Наутро выяснилось, что так оно и есть. Когда Эллиот и Джордж, заплатив по счету, подъехали на арендованных лошадях к уже знакомому дому, четверо путешественников стояли у крыльца, одетые в дорогу. Арендованная Джорджем багажная карета оказалась доверху нагруженной саквояжами и коробками, а экипаж Эллиота стоял у ворот с открытой дверью и опущенной лесенкой, готовый принять дам.

В решающий момент произошла заминка. Оказалось, что возле дома ждали не только трое членов семьи Хакстебл и миссис Дью. Их окружало практически все население Трокбриджа и все местные собаки.

Мисс Хакстебл стояла на садовой дорожке, обнимая служанку, которой предстояло остаться дома. Мисс Кэтрин вышла за калитку и пылко прощалась с кем-то из земляков. Мертон правой рукой крепко жал руку викарию, а левой прижимал к груди рыдающую девушку — ту самую, которая неделю назад на балу без конца хихикала. Миссис Дью скрылась в объятиях сэра Хамфри. Остальные члены семьи достойного баронета промокали платочками глаза, не пытаясь скрыть горе. Да и у самого папеньки по пухлым щекам ручьями текли слезы.

Жители деревни терпеливо ожидали своей очереди.

Терьер, колли и еще несколько собак неизвестной породы скакали неподалеку, не в силах совладать с возбуждением, и лишь время от времени останавливались, чтобы обнюхать друг друга.

— Интересно, — сухо заметил Эллиот, останавливая лошадь неподалеку от места события, — остался ли кто-нибудь из местных жителей дома?

— Трогательная сцена, — отозвался Джордж. — И яркий пример близких отношений в деревне.

Эллиот заметил, что какой-то парнишка держал под уздцы лошадь, купленную Мертоном в конюшне Рандл-Парка, а двое товарищей наблюдали за счастливчиком с нескрываемой завистью.

Виконт наивно планировал подъехать к крыльцу, помочь дамам устроиться в экипаже и с ветерком укатить по пустой улице. Шесть дней ожидания могли бы подсказать, что прощание может затянуться. Тот факт, что юный Стивен Хакстебл внезапно стал графом Мертоном, сам по себе оказался сногсшибательной новостью. Однако предстоящий отъезд всего дружного семейства, да еще и навсегда, потряс земляков.