— Ну, это предположения, — заметил следователь. — Это я писать не буду. Тут нужны только факты… Да, как он вообще попал к тебе за столик?

— Можно подумать, ты сам Веревкина не знаешь, — усмехнулся Колян. — Ты точно так же мог бы попасть за мой столик, если бы я тебя пригласил. Откуда я знал, что он такой дурак, когда нажрется? Мирный же был парень когда-то.

Следователь вздохнул.

— Все понятно, — сказал он. — Тогда у меня, понятное дело, будет такая просьба — как только появится Паша, сообщить.

— Обязательно, — осклабился Колян. — Всенепременно.

Следователь вздохнул. Когда за Коляном закрылась дверь, он вздохнул с облегчением и потер пальцами переносицу.

— Черт! Сообщит он, как же! Он же и прячет — глаз даю! Ох, Колян, Колян!

Первые два дня Паша сидел в комнате, тупо уставившись в стену. Периодически по его лицу текли слезы. Трудно было не понять, что хорошая жизнь для него закончилась навсегда.

Ольга два раза спрашивала его, будет ли он есть, и он два раза отказывался. Кусок не лез ему в горло.

Тем не менее, закон о лечебных свойствах времени сработал и на этот раз. Утром третьего дня Паша попросил чего-нибудь поесть, а потом начал размышлять, как ему жить дальше.

Мысли о своей семье он постарался заблокировать. Это было настолько больно, что можно было бы сойти с ума.

Поэтому мысли должны были быть только деловые.

Разумеется, в первую очередь, нужно было куда-то уехать. И чем дальше, тем лучше. Но без Коляна отъезд был абсолютно невозможен. Требовался новый паспорт, требовались деньги. Ничего из этого у Паши сейчас не было, и достать их самостоятельно он не имел никакой возможности.

Поздно вечером Колян появился сам.

— Давай, собирайся быстро, — проговорил он. — Поедем в другое место. Там будешь жить пока. Здесь очень опасно.

— Почему? — автоматически спросил Паша.

— Ты знаешь, — голос Коляна снизился до свистящего шепота, — что мент, которого ты на днях завалил, был любовником бабы, у которой ты сейчас живешь?

— Ничего себе! — даже для Веретенникова это было слишком.

— Оля баба неплохая. И мне очень сильно обязана. Но тут случай такой… Скользкий. Как бы ей чего в голову не пришло, и она что не учудила. А ты ей каждый день глаза мозолишь.

— Так может она и не знает ничего?

— Ага, точно! Она не дура. Тут вся Максимка гудит. Меня менты вызывали. Твоих уже пару раз на допросы таскали.

В груди у Паши кольнуло. Он представил маму, и ему стало нехорошо. Веретенников сглотнул и потер лоб.

— Да все уже знают, что это сделал ты. Просто пока найти не могут.

Паша прямо посмотрел Коляну в глаза:

— Мне бы денег, и паспорт новый… В бега бы мне податься.

Колян только усмехнулся:

— Я не волшебник. Новый паспорт — это серьезно. И сложно. Такое быстро не делается. С деньгами тоже, знаешь ли… Я тебе их дам, а где потом тебя искать? Деньги заработать надо, брат.

— Я отработаю, — хмуро сказал Веретенников. — Обещаю.

— Разумеется, конечно, — широко ощерился Колян. — А сейчас поедем со мной. Будешь жить там, где скажу, пока все не утихнет.