— Спасибо, Меф! — это самый улыбчивый, Воробушек — жмет руку, как взрослый. — Завтра продолжим?

И остальные ушки навострили, сгрудившись вокруг него. Девчонки смотрят с обожанием, мало он им синяков сегодня добавил, Колобок — с уважением, непросто с ним оказалось, но кое-что новое парнишка для себя усвоил, теперь задумается.

Ждут, что скажет. Как ответит — так и будет. Вряд ли Дара его прогонит, если он на совесть возьмется их обучать. Ясно же, что застряли ребятки в Глухой долине на несколько дней.

— Три дня, — само вырывалось. — Завтра работать буду с каждым индивидуально — первым приступит Колобок. Встречаемся в шесть утра.

— Есть, в шесть утра! — отрапортовал парнишка, вытягиваясь так, что любо-дорого.

— Через два с половиной часа его сменит Стебель.

— Слушаюсь! — улыбки как вспышки. На контакт идут охотно, откликаются живо. Не ученики, а чудо. Интересно, всегда были такими молодцами, или это Дарина заслуга? Ведь говорили ему, что у неё лучшие.

Ну вот, роли на завтра распределены, можно и личной жизнью заняться. То есть разговором с благоверной. Последнее вызывало большие сомнения, потому как Дары нигде не наблюдалось, а мысли, к кому девушка могла сбежать в этой долине — имелись весьма определенные.

Оставалось сжать зубы, пойти искупаться, а после поужинать, если ему конечно, оставят.

Вернувшись с поляны, где проходили занятия, в расположение, огляделся и присвистнул. А ребята времени даром не теряли! Клетушки-навесы приобрели вид жилой и почти цивилизованный. Сбоку появилось что-то вроде душевой, словно озера им мало, еще дальше попалась кабинка туалета — это ж надо! Подумал бы, что неженки, если бы не успел с ними познакомиться. Тогда что — для Дары стараются? Для него? Или некуда девать силенки и воображение?

А больше всего стол удивил. Неширокий, собранный из одинаковых по толщине коротких веток, уложенных поперек. Зато в длину никак не меньше пяти метров. И даже скамейка с одной стороны. Логично — тому, кто кашеварит удобно раздавать еду.

Забежав в клетушку Дары и, заодно убедившись, что её здесь нет, захватил чистое белье, бритву, щетку и полотенце, и пошел к озеру. Чуть подальше лагеря — в ту заводь, где тогда, казалось — очень давно, купалась его девушка. И опять сердце кольнула боль — его ли? Надежда встретить её там тоже не оправдалась. Но, по крайней мере, наплавался вволю, расходуя бурлящую внутри, несмотря на усталость, энергию.

Вернулся посвежевшим, гладко выбритым и взбодрившимся, даже на душе как-то просветлело, а ученики его уже ждали, не приступая к ужину. На сердце потеплело. Оставалось по-быстрому развесить выстиранное белье, забросить в клетушку пакетик с мыльными принадлежностями, да залезть между Воробушком и Марусей. Флегматичная, и как он убедился, очень ловкая девушка по имени Стебель, улыбнулась, вручая горячую миску с непонятным, но безумно ароматным варевом. Набросился сразу, заметив, что и другие тянуть не стали. Только и слышно как работают ложками. Молча и сосредоточенно.

Когда появилась Дара, он, к стыду своему, не заметил. Вздрогнул, когда села рядом, коснувшись его плечом. Маруся как раз тихонько исчезла, освободив место. Один быстрый взгляд, и всё остальное мигом пропало — осталась только она. Спохватился, отводя глаза — ей вообще-то тоже не мешает поесть. И хоть не смотрел, разве что искоса — так что видел лишь маленькую руку, всю в царапинах, а всеми фибрами души ощущал идущее от нее тепло, и этот неповторимый аромат свежести и дикого меда. Возникло желание перецеловать каждую ссадину, каждый синяк, на руках… да и вообще — попробовать её на вкус.