Из-за горизонта опять послышался нарастающий свист. Вот он уже начал переходить в непереносимый вой, это резали воздух стабилизаторы крупнокалиберных реактивных мин.

Притиснутая к земле навалившимся сверху Бероевым, Дара успела подумать: «Бедный Вадим, остался без сладкого…»

Эпилог

Лес шумел по-весеннему радостно, деревья словно передавали друг другу последние новости, шушукаясь и шепча одним им ведомые тайны. Прогалина в густом березняке уже освещалась высоко взошедшим Гаучо, когда двое мальчишек встрепенулись, поднимаясь из высокой травы, где до этого момента разве что дикий зверь смог бы их учуять.

— Чего так долго? — спросил чернявый долговязый подросток лет четырнадцати, закидывая на плечо карабин. Второй, двенадцатилетний крепыш с мечтательными голубыми глазами и встрепанной копной темно-каштановых волос, лениво добавил:

— Блин, Матвеев, договаривались с утра выйти, а теперь только тут, возле дома, погулять осталось.

Тот, кого они ждали, продрался, наконец, сквозь кусты, появляясь перед друзьями во всей красе. Ярко рыжая шевелюра, зеленые озорные глаза и довольная улыбка на измазанных чем-то синим губах.

— Заглохните, пацаны! Оторваться надо было от сеструхи. Жучки искал.

— Нашел? — чернявый не забывал чутко прислушиваться, следя за округой. Тут, на Прерии, стоит на секунду расслабиться и…

— Нее.

— Оторвался? — спросил младший.

— Ага! Пришлось полкилометра по реке топать, — показал он на мокрые сапоги, — потом еще долго сидел в вишневнике, следил.

— Это мы заметили, — чернявый презрительно сплюнул. — Небось, пока все кусты не ободрал, не ушел!

— Ты чо, Макс, там медведь приперся, пришлось ноги делать.

Макс ухмыльнулся:

— Ты его за собой что ли привел? — И громко добавил: — Алин, выползай! Хорош прятаться.

Рыжий с досадой обернулся, и увидел, как худенькая фигурка ловко соскользнула с дерева.

— Ну что, пошли? — прозвенел над поляной задорный девичий голосок. — А медведя не было. Я Фагора попросила тебя поторопить, потому что сил уже не было ждать, пока ты там наешься. Вот он и шумнул.

Долговязый Максим с голубоглазым весело рассмеялись, глядя на обиженную рожицу друга, как две капли воды похожую на лицо худенькой девчонки. Даже чужой сразу признал бы в них двойняшек. Правда волосы у нее, в отличие от брата, были не рыжими, а золотистыми, заплетенными в тугую косу, перекинутую на грудь.

— Оружие у всех заряжено? — Макс, как самый старший, первый положил конец веселью. — Вань, — кивнул он голубоглазому крепышу, — ты впереди, я смотрю налево, Алинка — направо. Димас, за тобой задний обзор. Гляди в оба. Пошли?

— Па в курсе, что ты за нами увязалась? — зло прошипел Димка сестре.

— Мы с Федькой только маме сказали, — она показала ему язык, потом кивнула на рюкзак за спиной, — когда он, еще с вечера, помогал мне собираться. Ну и утром послал со мной своего пса, а то, говорит, уж больно горазд ты следы путать.

— Разговорчики! — прошипел Макс. — Из вас разведчики, блин… В следующий раз возьму только Ваньку.

Все сразу замолчали и пошли гуськом, почти не производя шума. Ваня, хоть и младше остальных, а чуть морщился, прислушиваясь поначалу, как за ним идут остальные. Хотя городские, пожалуй, и не увидели бы четыре маленькие тени, быстро продвигающиеся по лесу.