— Мира! — кидается ко мне Мэзер и помогает подняться, осторожно подхватив под мышки.

Я моргаю, захваченная очередным жестоким видением. Мэзер тоже здесь. Я смотрю на Генерала, пытаясь сопоставить то, каким видела его в последний раз, и то, каким вижу сейчас. Истекающего кровью, лежащего на корделлианской земле, кружащего в танце битвы, рубящего мечом.

Мои пальцы впиваются в руку Мэзера, сердце леденеет.

— Генерал? — выдыхаю я.

Давящая на грудь тяжесть отпускает. Неважно, кто я сейчас, потому что Генерал здесь. Генерал жив. И он мне поможет. Я смотрю на Мэзера, и он кивает.

— Ты исцелила его, Мира. Все думали, что он умер, но, очнувшись после битвы, он рассказал, что это ты его исцелила. Что благодаря счастливой случайности ты каким-то образом смогла использовать магию накопителя, — шепчет Мэзер.

Ухватившись за эти слова, я пытаюсь заткнуть ими дыру в головоломке. Что я помню о смерти Генерала? Охватившее меня отчаяние; безрассудное, неистовое и сильнейшее желание, чтобы он жил. Может, это тоже своего рода подчинение магии? Готовность принять что угодно, пойти на что угодно, лишь бы спасти.

Мэзер видит, что я погрузилась в свои мысли.

— Моя королева, — склоняет он голову.

Это возвращает меня к настоящему.

— Ты знаешь? — выдыхаю я. Все волнения, тревоги и усилия Мэзера, то, как он всей душой жаждал соответствовать своему положению и быть достойным его, несмотря на невозможность обладания магией, — все это теперь не имеет значения.

Мэзер снова кивает. Вокруг свирепствует битва, но наши взгляды на миг встречаются, и я не могу понять, что он чувствует: облегчение или страх. Однако я ощущаю его силу, вижу решимость в его глазах. Я вижу солдата перед своим правителем. Он будет держаться столько, сколько мне потребуется.

Половинка медальона все еще висит на его шее. Мой взгляд на секунду останавливается на ней, а потом я оглядываюсь на Генерала с Ангрой, замкнутых в вихре порхающих мечей. Накопитель Ангры мечется в воздухе, и Генерал следит за ним жадным и отчаянным взглядом. На сердце ложится тяжесть. Генерал должен знать, с кем он на самом деле сражается. Он смотрит на посох Ангры так, словно хочет стереть его в порошок, но только этого не случится. Накопитель Ангры невозможно сломать, ведь его подпитывает Распад.

Клинок появляется из ниоткуда, все вокруг застилает пыль. Я кричу и толкаю Мэзера вниз, спасая от летящего на нас с мечом солдата. Мэзер, развернувшись, бросает мне свой меч. Я подхватываю его в воздухе и бодаю солдата головой в живот. Мы падаем, скатываемся в яму с грязью, и мое лезвие мягко входит в живот мужчины.

Крики становятся все громче, сыплются раздаваемые приказы. Паника побуждает быстрее выбраться из грязной ямы. С трудом встав на ноги, я устремляю взгляд на Генерала, Мэзера и Ангру. Генерал выбивает из рук Ангры посох, и тот, перевернувшись в воздухе, со стуком падает у ног Мэзера.

— Хватай его, Мэзер!

— Уильям…

— Мэзер!

Во мне поднимается ужас, и я, заледенев, наблюдаю за происходящим. Генерал нападает на Ангру, когда тот кидается к Мэзеру и из него наружу рвется что-то жуткое и пугающее. Мэзер поднимает посох.

— Ломай! — сдавленно кричит Генерал и, бросившись на Ангру, сбивает его с ног. — Ломай!

— Я убью тебя! — кричит Ангра, вскакивая. Бросается на Генерала, и тот вновь опрокидывает его, на этот раз у самых ног Мэзера.

Один из искривленных клинков вонзается в плечо Ангры, пригвождая его к земле, а Генерал нависает над ним на расстоянии дыхания. Мэзер смотрит на меня. Его глаза снова полны твердой, граничащей с безумством решимости.