После полудня за ними увязалась дюжина катрабов – медведеподобных созданий, одновременно походивших на огромных гиен. У них был желтоватый блестящий мех, могучие челюсти и широченные когтистые лапы; весили они, по прикидке разведчика, фунтов по шестьсот. Час за часом стая упорно трусила по накатанному следу нарт, не переходя в атаку, но и не скрывая своего настойчивого и хищного интереса. Собаки заволновались; наконец, это молчаливое преследование стало раздражать и Блейда. Он велел Аквии остановиться, взял копье и топор и направился прямо к зверям.

Они подпустили его на пять ярдов – видно, полагались больше на чутье, чем на зрение, а носы говорили, что легкая добыча сама движется к ним в пасть. Потом передние разглядели голову дайра, его страшные клыки и туманный перламутровый блеск панциря; вся стая с глухим ревом подалась обратно и ринулась, не разбирая дороги, в снежную пустыню.

В результате этого эпизода Блейд заключил, что дайры пользуются среди местной живности непререкаемым авторитетом и бояться ему нечего. Удачно метнув копье, он перешиб хребет одной твари, затем добил ее топором. Аквия развернула и подогнала нарты, без слов наблюдая, как разведчик быстро свежует еще теплую тушу. Ободрав шкуру и слегка очистив ее от мездры, Блейд швырнул ее в задок саней, на останки снежного ящера. Мясо он решил бросить; собаки еще не были голодны, а груз на нартах – довольно велик.

Странники вновь в молчании помчались к северу, поглядывая на светило, висевшее на локоть над горизонтом. Останавливаться на ночлег было еще рано; до сумерек упряжка одолеет еще немало миль, и где‑нибудь да встретится подходящее для привала место – небольшая площадка в окружении торосов.

На этот раз молчание нарушил Блейд.

– Аквия?

– Да? – такое холодное, замерзшее «да», словно ком снега, подобранный с этой ледяной равнины.

– Я не собираюсь тебя пытать.

– Я знаю.

– И мстить тебе я тоже не хочу.

– Ты уже отомстил. Вчера.

– Значит, мы квиты?

– Можно считать и так…

Блейд уткнулся подбородком в мохнатую грудь, Пожалуй, вчера он перегнул палку…

– Поговорим?

Она повернула к разведчику бледное лицо, обрамленное серебристым мехом капюшона, и тихо спросила:

– Ты что‑то хочешь узнать?

Да, этой женщине не откажешь в проницательности! Хорошо еще, что она не способна отчетливо читать мысли – все его мысли, подумал Блейд. Вслух же он произнес:

– Только одно: ты больше не спрашиваешь, откуда я появился в вашем мире. Почему?

– Потому что ты не из нашего мира, Риард. Я поняла это сразу.

– Как?! – это был глупый вопрос, и Блейд тут же пожалел, что задал его.

Аквия уклончиво повела плечиком; на подобные темы она предпочитала не распространяться. Возможно, знание ее было тайной; возможно, она просто не умела выразить его словами. Блейд решил не настаивать.

– Что за место этот твой Берглион? – спросил он, меняя тему.

– Замок Помнящих.

– Ты уже говорила. О чем же они помнят?

– О прошлом…

– И ты хочешь послушать их рассказы?

– Не только. Хочу посмотреть.

– Увидеть прошлое? Разве такое возможно? – он был изумлен.

– Конечно, – последовал спокойный ответ. – Помнящие могут показать, как выглядел наш мир раньше… до того, как снега и льды покрыли сушу и море…

– Аквия помолчала. – Говорят, что в незапамятные времена здесь плескалось теплое море меж двух континентов. Дар‑со‑ланнн… – протяжные хрустальные звуки сорвались с бледно‑розовых губ тремя осколками разбитого зеркала.