— А если лорд вам откажет? — спросил Камерон.

— Тогда я поеду дилижансом, — сказала леди.

— Дилижанс ходит только до Аберфелди, — напомнил ей Камерон.

Фиона выпрямилась и упрямо вздернула подбородок.

— Оттуда я пойду пешком.

Оттуда пешком? Она с ума сошла! Дункан не помнил, чтобы Фиона Хейнс страдала безумием, как какая-нибудь старая курица.

— Хорошо, — вздохнул Камерон. — Я передам вашу просьбу лорду. К концу недели вы получите ответ.

— К концу недели? — воскликнула она.

— Что произойдет в конце недели? — спросил Сивер, прикладывая ладонь к уху.

— Ответ, дядя, — сказала она и посмотрела на Камерона. — Так долго, сэр? Неужели никто не поедет туда раньше конца недели?

— Я сделаю все, что смогу, — заверил ее тот.

— Что все? — спросил Сивер.

Фиона взяла дядю под руку.

— Все, что сможет, дядя! — громко сказала она. — Он сообщит к концу недели.

— А, — улыбнулся Сивер Камерону. — Лучшего мы не могли бы и просить, э? Благодарю вас от всей души добрый вы человек. Тогда — наш поклон лорду. Пойдем, Фиона, мы и так отняли много времени у этого человека.

Дункан подождал за драпировкой, пока Камерон проводит Фиону Хейнс и ее дядю до дверей, и не спеша вышел. Секретарь был одним из немногих, кому позволялось видеть его без повязки на глазу. От огня больше всего пострадали его шея и левая рука, которая теперь висела как плеть. Но был еще участок обожженной и сморщенной кожи, тянувшийся от глаза к скуле и слегка оттягивающий вниз его левый глаз, что казалось Дункану безобразным.

Если когда-нибудь Камерон и испытывал отвращение к его страшному виду, то Дункан никогда не замечал этого.

— Вы все слышали, милорд? — только и спросил Камерон.

— Все до последней глупости, — мрачно сказал Дункан и провел рукой по голове. Это была действительно глупость: не женское это дело путешествовать одной, если не считать горничную, в горах Шотландии. Но Фиона Хейнс, казалось, обладала необыкновенной решимостью, и Сивер нисколько не ошибался в том, что Дункан вернется в Блэквуд на праздники: на Рождество и канун Нового года, — соблюдая главную шотландскую традицию встречи Нового года. Как лэрд Блэквуда, Дункан должен был отслужить ежегодное благословение жилищ и скота в имении. По лицу Камерона Дункан видел, что он думает о том же — что хозяин отправится в это путешествие и не допустит, чтобы молодая женщина путешествовала одна. Дункан вздохнул.

— Какую несусветную глупость она совершает. Но полагаю, я должен, а?

Камерон только кивнул.

Глава 2

Все еще обиженная тем, что ее так бесцеремонно вырвали из Лондона и привезли в Эдинбург, Шерри, камеристка Фионы, находилась на высшей стадии возмущения, когда Фиона сообщила ей, что они поедут в Блэквуд.

— В Блэквуд? — повторила Шерри, причем в ее голосе отчетливо звучало недовольство. — Где это? Нет. Только не шотландские горы, миледи! Скажите, что это не в горах!

— А что может тебе не понравиться в Северном нагорье? — с раздражением спросила Фиона. — Ты никогда не была севернее Эдинбурга.

— И очень хорошо, что не была. Там, в горах, нет никого, кроме язычников, — это я слышу всю свою жизнь.

— Язычники! — насмешливо сказала Фиона.