Саманта это понимала, но вот именно сейчас, после моих слов, это самое понимание явно перешло на более высокий уровень. Очередной сигнал повышенного доверия с моей стороны, равно как и энный намек, что ноль доверия у меня к классическому пути псиона в Директорате.

— Ла-дно, — протянула она, смотря на меня этак задумчиво и оценивающе. — Тебе хорошо даётся расширение пси-резерва, но ты это сам видишь. Это твоя сильная грань, используй её или потом будешь биться дурной башкой о стену, сожалея о пространном времени.

— Я и так стараюсь…

— Не перебивай, мать твою в жопу через три проворота! Я только начинаю, и не всё тебе понравится. Концентрация оболочки идёт похуже, но это у всех так. Типа всё хорошо и многие этим бы и ограничились, добавив только что про нейроактивность и как её повышать не простым пилотам, а именно псионам. Да ещё сказали бы заняться именно сейчас. А вот хер! Её нужно развивать после, первые полгода или вовсе год вообще минимумом обойтись.

— Почему?

— Скорость прохождения сигналов, в том числе и пси, по твоим нейронам в мозгу. Она связана с объёмом и концентрацией псионической энергии. И если её развивать наравне, то это откусит большой кусок от развития. Мы не в Стальной Гильдии, это там технократы создали интересные импланты. Даже Скульпторы им в этом завидуют, поскольку биозаменитель сравнимого качества так и не создали. И из-под их рук он не выходит, и из задниц не вылезает. Печалька, да?

— Для кого как, Сэм.

— Угу. Смотри, Рольф, нейроактивность для тебя сейчас вторична. А вот упражнения на тонкие воздействия делать надо. Эх… практики бы побольше. Да где её взять! Виктора разве что использовать?

Говоря про «тонкие воздействия», Саманта имела в виду не считывание эмоций, а попытки эти самые эмоции внушать. Осторожно, не грубо. Так, чтобы люди сами не понимали, откуда что берётся, им в той или иной ситуации не совсем свойственное.

Разговоры — это одно, а вот их подоплёка нечто совсем иное. Девушка намекала, что нужно искать таких людей, которые и к воздействиям подобного рода податливы, и в то же самое время не поймут некоторые маленькие нестыковки в собственном поведении, а даже если и заметят оные, то не догадаются, откуда таковые вообще взялись. Иными словами, выходы в город и общение с разного рода девицами не слишком тяжёлого поведения, которых легко можно закадрить.

Здесь, в нашей кадетской общаге звучали исключительно намёки. А вот на свежем воздухе, когда подозрительность Саманты несколько ослаблялась, она и прямым текстом могла такое сказать. И уже говорила пару дней тому назад, но тогда более отвлечённо. Сейчас же хоть и намёк прозвучал, но недвусмысленный такой.

— Вроде как понятно. Тренировки на объем и концентрацию оболочки продолжать, нейроактивность пока в сторону отложить и не поддаваться на разные провокации… ну и про тонкие воздействия как следует призадуматься. Может даже на тебе или Викторе их пробовать зацепить.

— И получать подзатыльники от меня тоже приготовься… если только замечу попытки залезть ко мне в голову. Эмоции, а тем более мысли — они мои и точка.

Улыбается Меерштайн. Прекрасно понимает, что про мысли речи не идёт и идти не будет ещё до-олго. Это не первые шаги, это намного дальше. С меня семь потов сойдёт и столько же шкур в процессе обучения снимут наставники — если таковые вообще появятся, ибо хрен его разберёт, как оно всё повернётся — прежде чем подобное станет в принципе доступно. Но пока…

— Сэ-эм, а ты не забыла про ту небольшую вечеринку, которую мы планировали устроить в честь того, что все уже выбрали себе колоссов и уже успели с ними хоть как-то освоиться?

— Помню, — процедила девушка, лицо которой опять исказилось в неконтролируемой гримасе.