– Так это Карл Лейген! – охнула вдруг Марина, которая все это время изучала лица присутствующих. – Я с ним в Дрездене стажировалась вместе. Вот так сюрприз!

И она покинула нас, устремившись куда-то в зал и ловко лавируя между танцующими парами.

– Баба с воза – кобыле легче, – заметил Валяев и гаркнул на официанта: – Куда пошел? Тьфу ты! Kam se obrátit? No vrať se! (Куда пошел? А ну вернись! (чеш.)).

Официант покорно вернулся, Валяев цапнул сразу два бокала и перелил коньяк из одного в другой. Подумал немного и добавил туда третий.

– Теперь иди, – махнул он рукой недоуменно глядящему на него юноше. – Иди, иди!

В этот же момент его лицо сморщилось так, будто он раскусил гнилой орех, но тут же это выражение сменило другое, радостно-слащавое.

– Тетушка Ингрид! – радостно завопил он. – Вот радость-то! Тьфу, да что такое! Faster Ingrid! Jag är glad att se dig!

И, раскинув руки в стороны, не обращая внимания на плеснувший через край бокала коньяк, он пошел навстречу к женщине ростом метра под два, если не больше, и с такими же героическими формами. Не знаю, не знаю, я бы с ней не рискнул обниматься. Такая может и придушить, сама того не заметив.

И мы остались с Танюшей вдвоем, Зимина к тому времени его французские кузины уже куда-то утащили.

– Ну что, дитя? – я согнул руку крендельком и подмигнул совсем уже запечалившейся девушке. – Кавалер я так себе, второсортный, но лучше такой, чем никакого, согласись?

– Глупости какие, – Танюша снова начала краснеть. – Ничего вы не старый.

Где-то я это уже слышал. Хотя – где я только это не слышал.

– Согласен, – кивнул я. – Так что – танцы до упаду или пойдем для начала подхарчимся?

– Вы так смешно говорите, – хихикнула Танюша. – «Подхарчимся». Слово забавное.

– Главное – смысл у него правильный, – я увлек ее за собой, направившись к ближайшему столу. – Есть хочется – спасу нет.

– Ночь, – с сомнением в голосе сообщила мне девушка. – Я после шести не ем. Тем более сладкое.

Последние слова она произнесла страдальчески – на столе, к которому мы приблизились, стоял красивейший, аппетитнейший и, несомненно, очень вкусный торт приличных размеров.

– Да ладно тебе, – я ухватил лопаточку, которая лежала рядом с ним. – Сегодня можно. Кусочек-то.

– Проходила я это уже, – Танюша прищурила один глаз, ее лицо приняло лукавое выражение. – Сначала один кусочек, потом второй…

– Как говаривал один мой хороший знакомец – никто и никогда не оговаривал размеры одного кусочка, – назидательно произнес я. – В конце концов, торт сам по себе – это всего лишь один кусочек. Давай, ешь, а я вон по деликатесне ударю. Мне сладкое по барабану, мяса какого-нибудь хочу.

Я бестрепетно откромсал лопаточкой ломоть кондитерского изделия весом не менее чем полкило, плюхнул его на тарелку и протянул Танюше.

– Бисквитный, – жалобно пробормотала та, держа ее на вытянутых руках. – С ликерной пропиткой и сливочным кремом. И цукатами. Да пошло оно все! Съем!

Она перехватила тарелку поудобнее и вонзила в торт изрядных размеров ложку. Странно, но десертных приборов не наблюдалось, потому Танюша орудовала тем, что подвернулось.

Кстати – и правильно делает.