– Напишите табличку «Ушла в себя, буду нескоро», поставьте рядом с ней и успокойтесь, – посоветовал я.

– Это понятно, – Шелестова присела за стол. – Но проблема таким образом не решится. Верните нам нашу Викторию Евгеньевну.

– Как? – заинтересовался я. – Как именно я это сделаю?

– Не знаю, – наморщила лоб Елена. – Она с вами приехала такой, значит, вы знаете причину. Вот и давайте, выбивайте клин клином. В конце концов, примените самый убойный аргумент.

– Это какой? – я сдержал улыбку. – Поколотить ее, что ли? По старому русскому обычаю?

– Ну можно и поколотить, – согласилась Елена. – Но я имела в виду другое. Взбодрите ее как следует прямо тут, на столе. Мы даже можем из кабинета выйти. Хотя можем и не выходить, так даже пикантнее будет.

Слабенько. Раньше смешнее шутила и не так толсто.

– У меня другое предложение, – заговорщицким тоном предложил я. – Давай я лучше тебя прямо тут и на столе. Знаешь, как она сразу взбодрится! Слово даю!

– Ну нет, – Шелестова скептически посмотрела сначала на стол, потом на меня. – Я люблю экстрим, но не до такой степени.

– Тогда извини, – печально вздохнул я и вытянул из пачки сигарету. – Тогда испытывайте дискомфорт дальше.

– Я могу с Мариэттой поговорить, – предложила Шелестова. – Или с Ксюшей. Они ради любимой начальницы на многое готовы пойти.

– Ты еще предложи Ташу тортом подкупить, – рассмеялся я. – Ладно, не парься. Отвиснет ваша начальница скоро. Переварит утренние новости и оживет.

– Успокоили, – Шелестова встала со стула и снова задумчиво посмотрела сначала на меня, а потом на стол. – Или, все-таки, катализировать процесс?

– Ты думай живее, – посоветовал ей я, прикуривая. – А то скоро рабочий день кончится.

– Подумаю, – пообещала Елена. – Не обещаю, что сегодня, но подумаю.

Удивительный сегодня день выдался, между прочим. И утро нестандартное, и впервые за несколько месяцев я до шести вечеров на работе пробыл. Прямо чудеса в решете.

Жалко только, что Шелестова ничего не надумала. Можно было бы еще словами поперебрасываться, это всегда забавно.

Вика к вечеру все-таки ожила, на выяснение отношений ее не тянуло, а потому обратная дорога и часть вечера прошли очень даже мило, без скандалов и прочих семейных неурядиц.

Она даже вполне спокойно отнеслась, когда я в десять вечера вместо того, чтобы лезть под одеяло, забрался в капсулу.

Все-таки иногда полезно подобную встряску женской психике задавать. Но тут главное не переборщить, а то страх собственницы может смениться желанием отомстить тебе за подобные высказывания и поведение. А это уже совсем другой коленкор.

Над Раттермарком, само собой, царила ночь. При этом в лесу Эйлианы Западной было достаточно светло, об этом позаботились какие-то ночные насекомые, мириадами носившиеся в воздухе. Скорее всего, это была местная разновидность светляков.

– Пожаловал, – встретил меня грубоватый голос Хильды. – Ну и где тебя носило?

– Дела были, – и не подумал оправдываться я. – Как смог – пришел.

– Ты что наделал? – подошла ко мне Эйлиана. – Ты что натворил?

И она показала рукой на листву дуба, изрядно поредевшую после камнеметания.