— Точно не знаю. Кажется, женюсь.

Финни присвистнул.

— Ты — и вдруг женитьба!

— Почему бы и нет? — спросил я. — Надеюсь, законом это не запрещается?

— Нет. Наверное, на той брюнетке?

Я удивленно посмотрел на него.

— На какой еще брюнетке?

Финни отпил виски и сказал:

— Ну, если ты не знаешь на какой, то я и подавно.

Он достал из кармана пачку сигарет и закурил, бросив на меня многозначительный взгляд.

— В чем дело? Что за брюнетка? Я не собираюсь жениться ни на какой брюнетке.

— Нет? А на ком же ты собираешься жениться, прости за нескромный вопрос?

— На одной очень красивой женщине, ты ее не знаешь. Кроме всего прочего, она еще и генеральская дочь. Представляешь себе?

— Нет, не представляю. А она согласна выйти за тебя замуж?

— Кажется, да, — ответил я и заказал еще два двойных виски.

Финни молчал с умным видом.

— Послушай, дружище, в чем дело? — спросил я у него. — К чему вся эта таинственность?

— Просто, если уж ты собираешься жениться на генеральской дочери, то лучше тебе уладить дела с братом брюнетки. По-моему, он страшно зол на тебя.

Я закурил сигарету.

— Финни, сделай одолжение, расскажи мне об этой брюнетке.

— Пожалуйста, раз ты ничего о ней не знаешь. Наверное, и о Гранте Рутнеле ты ничего не слышал?

Рутнела я знал. Он был младшим военным юристом, представлявшем США на Нюрнбергском процессе.

— Какое он имеет отношение к этому делу? — спросил я.

Финни усмехнулся.

— Ладно, я расскажу тебе, потому что ты, похоже, страдаешь потерей памяти. Разве ты не помнишь сестру Рутнела Долорес? Пикантную брюнетку испанского типа?

Меня осенило.

— Теперь вспомнил. Я встретился с ней как-то раз на коктейле в Нюрнберге. После этого мы не виделись.

— Ладно, придерживайся этой версии, раз она тебя устраивает, но вряд ли ее примет Грант Рутнел.

— Почему же он не примет ее? — спросил я. — Расскажи мне об этом.

Финни долго смотрел на меня, потом сказал:

— Ники, возможно таким путем ты устанавливаешь свое алиби. Или может быть у тебя в жизни было так много женщин, что ты не помнишь их всех. Но если твои намерения в отношении генеральской дочери серьезны, то сначала лучше урегулировать свои дела с Долорес Рутнел. Иначе у тебя могут быть неприятности.

— Что ты имеешь в виду?

— А вот что. Когда Долорес встретилась с тобой в Нюрнберге, она была помолвлена с каким-то типом. Сечешь?

Я кивнул.

— О'кей, — продолжал он. — Примерно месяц тому назад этот тип решает жениться, но Долорес отказывает ему. Ее братец приходит в ярость, так как он хотел этого брака, и спрашивает девушку о причине ее отказа. Она заявляет ему, что причина — это ты.

— Вот этого я не понимаю.

— Хватит дурака валять! Она заявила брату, что отношения между вами зашли так далеко, что она не может выйти замуж за другого. Понял?

— Вот теперь понял, — ответил я. — Меня только интересует, почему она так сказала.

Финни пожал плечами.

— Тебе видней. Я предвидел, что когда-нибудь из-за женщин ты попадешь в беду.

— Послушай, Финни, я говорю тебе правду. Я встречался с Долорес Рутнел только один раз на коктейле в Нюрнберге. Я сказал ей «как поживаете» и на этом дело кончилось.