Индия Кузнецова – 16

Понедельник

– Ну же, Дюха, ты где? – раздраженно спросил Зяма.

Его звонок застал меня в троллейбусе, а это не лучшее место для разговоров.

Бабушки, традиционно составляющие у нас основу трамвайно-троллейбусного народонаселения, встрепенулись и уставились на меня в трогательной надежде, что я развею их вековую скуку. Одна старушка, божий одуванчик, даже шапочку набок сдвинула, освобождая ухо – позаботилась о лучшей слышимости. Шапочка на ней была летняя, вязанная крючком, такого насыщенного красного цвета, что, если бы не дырочки, бабушкина голова была бы неотличима от гигантского томата. Огненно-красные помидоры, кстати, ехали с ней в ведре. Я подивилась тому, как удачно бабуля подобрала аксессуары. Зяма бы оценил.

Ой, Зяма! Сердитое сопение в трубке напомнило мне, что братец ждет ответа, и, глядя на красную шапочку, я вполголоса ответила:

– Следую через темный лес…

– Кругом злые волки? – сам догадался Зяма. – Понял, не расспрашиваю, просто скажи, ты скоро?

– Пять минут, пять минут! Это много или мало? – напела я вместо ответа.

– Хорошая девка! – громко одобрила меня с моим классическим репертуаром та старушка, которая Красная Шапочка, Бабушка и Волк в одном лице.

Ну, вот! Я все-таки привлекла внимание аудитории. Сейчас придется драпать.

– И шо в ей хорошего? – ожидаемо включилась другая бабушка – толстая, в ситцевом халате и с палкой-клюкой. – Юбка еле-еле срам прикрывает!

– И волосы у нее зеленые! Шалава крашеная! – поддакнула предпенсионного возраста особа в лосинах и просторной футболке с чужого крутого плеча.

Вроде еще не старая, а уже с проблемным зрением – не разглядела, что зеленая у меня всего одна прядь. Зямка поутру специальным мелком намазал – для пущей гармонии с салатовой блузкой. Художник, блин. Он эстетствует, а я тут получаю… неблагоприятные рецензии маститых критиков.

В короткую юбку, к слову, меня тоже Зяма одел. Сказал – блузка слишком строгая, надо сбалансировать верх и низ. Сбалансировал! Молодые мужчины весь день полировали мои нижние конечности неотрывными взглядами, зато старые бабушки сейчас заплюют их ядом.

– А ноги у девки красивые! – перебил старушечье ворчание мужской голос: в дискуссию отважно вступил седобородый дедуля с авоськой картошки.

Бабульки, как заржавленные зенитные орудия, со скрипом и скрежетом развернулись на звук.

– Дай вам Бог здоровьичка, дедушка! – от души поблагодарила я неожиданного заступника, отступая с поля боя в конец троллейбуса.

Все, сейчас бабушки естественным образом переключатся на дедушку и забудут про меня. Приговоренного деда было немного жалко, но лучше уж пусть клюют его, чем меня. Дед, надо полагать, опытный, не исключено, что ему эта свара с бабушками заменит бодрящий душ.

Старичок и вправду держался молодцом, переругивался с бабушками весело и задорно. Похоже, все участники процесса получали удовольствие – бабки распрямили спины и заблестели глазами, дед разрумянился и вызывающе тряс бородой.

Какая я все-таки молодец – на пустом месте добавила пожилым людям полезного адреналина!

Сверкая самодовольной улыбкой и голыми коленками, я вышла из передвижного дискуссионного клуба «Кому за 60» на своей остановке и бодро зашагала домой. Пять минут, обещанные Зяме, уже прошли, и можно было ожидать, что братец снова начнет обрывать мне телефон. Мне не хотелось разговаривать с ним во дворе, привлекая внимание наших местных бабушек на лавочке. От них так легко, как от чужих троллейбусных старушек, не отделаешься.