Вырица — собачий посёлок, каждую дачу стережёт какая-нибудь жучка, и такой человек, как Аня Пугачёва, здесь пользуется непререкаемым уважением. Может быть, с какой-нибудь собакой случилось несчастье, и мама её спасает? Поэтому его не встретили? Но почему тогда его не встретил папа Дима с Фредди?

Может, что-то с Зуриком? Зураб, или по-домашнему Зурик, — добродушный амбал размером с телёнка, монгольский волкодав, какие спокойно пасут на просторах Монголии овец сутками без всяких пастухов. Добродушным он, правда, кажется только Ивану. Зурик шутя перекусывает пятидесятимиллиметровую доску. В детстве развлекался, выламывая штакетник из забора и щёлкая его, как семечки. Если ему не понравится кто-то из гостей, может и кинуться — напугать. Кусать не будет, с детства отучен (после того как не со зла, а так, ради баловства, насмерть задавил соседского зенненхунда), а то давно бы уже натворил бед. Беспрекословно слушается только маму и Ивана, папу Диму тоже любит и слушается, но до сих пор ревнует к нему Аню и Ваню. Хотя Зурик и сидит в своём вольере, от него можно ждать неприятных сюрпризов.

То ли дело Фредди — московский той-терьер, полная противоположность и лепший друг Зурика. В кругу семьи за свои проделки он прозван гей-терьером. Не раз пойман за приставаниями к собакам своего пола. Сучек категорически игнорирует. Обожает стрижки, мытьё, красно-жёлтые шорты и своего друга Зураба. Фредди прекрасно ориентируется в городе, не способен потеряться в толпе, всегда найдёт дорогу к дому. Стоически перенёс переезд из культурной столицы в село. Из женщин признаёт только маму Вани. Ужасно смешной и деловой домашний любимец. В отличие от Зураба, запертого в огромном вольере во дворе, живёт в доме и даже пользуется привилегией спать на супружеском ложе с мамой Аней и папой Димой. Когда Иван возвращается домой, Фредди в ажиотации высоко подпрыгивает, пытаясь лизнуть его в лицо мягким розовым язычком.

Электричка приезжает в Вырицу. Ваня выходит и сразу попадает под ливень. Мокрый, он бредёт вдоль трассы в сторону дома. Он любит воду. Любит дождь. Он словно в реке. Идёт, как будто плывёт домой. Когда-то здесь с вырицких песочных берегов-дюн его разглядел тренер. Ваня мог плескаться в реке часами. Нырял, лежал на воде, плавал на животе, на спине, на боку, под водой. Никто специально не учил его плавать — он просто сам поплыл, попав в воду, поэтому он очень удивился, когда папа Дима спросил его, когда они пошли купаться в первый раз:

— Кто тебя научил плавать по-собачьи? Мама?

Папа Дима показал, как плавают кролем. Правда, как объяснил потом тренер:

— На самом деле, он научил тебя плавать сажёнками, а никаким не кролем. Народный стиль, блин.

Целый месяц Ваню переучивали плавать, зато теперь он отлично владеет техниками и кроля, и брасса, но когда просто купается, никогда не отказывает себе в удовольствии поплавать по-собачьи.

Иван сам не заметил, как под дождём подошёл к родной Гатчинской улице. Калитка была открыта, но Зурик почему-то подозрительно молчал. Во всём доме горел яркий свет — непозволительная расточительность для всегда экономящей, на чём только возможно, мамы. Ваня взбежал на крыльцо и дёрнул ручку массивной входной двери. Закрыто. Звонка у них отродясь не было. Ваня постучал в дверь бронзовой собачьей головкой-стукалкой (папа Дима привёз из Германии). Спустя пару долгих томительных минут дверь нехотя отворилась, и Ваня почувствовал, как неожиданно сильно и тревожно застучало сердце, почему-то в районе горла.