Похлопал по молодому плечу:

— Господь с тобой.

— И с тобой, Грэдлон, — Саломон сказал это без всякой торжественности. Он весь горел от нетерпения. Пришпорил лошадь и, свернув направо, легким галопом поскакал вниз. За ним ехал знаменосец. На штандарте его Ровинда и Верания вышили эмблему — на голубом фоне золотая буква «А», символ Аквилона и Апулея, и обозначающая новую эру.

Красный плащ Саломона летел по ветру. На шлеме покачивался белый плюмаж. Голубой щит с золотым крестом он держал в левой руке. Молодой бог, идущий в бой под пение лиры Аполлона. Но, Господи, каждую минуту бог этот мог обратиться в обезображенный труп!

Что делать? Опасности не избежать. Он должен был постичь военную науку, взять на себя роль лидера, обрести имя, услышав которое, воины ринулись бы в бой. Народ его нуждался в вожде.

Линия армориканцев была уже не столь монолитна. В некоторых местах стоял один человек. Подошли резервы, но это были все нетренированные, довольно слабые люди. Если сражение затянется, они обречены. К тому же они могут запаниковать, и тогда вся операция будет загублена.

Саломон был уже возле ветеранов. Отряд их посылал в бой своих представителей — штурмовые группы, вернувшиеся назад. Возле них лежали мертвые солдаты, снег подтаял от горячей крови. Отряд с трудом удерживался от желания ринуться в бой. Варвары наступали всем войском, за исключением отряда, стоявшего в нескольких ярдах от сражающихся и молча наблюдавшего за битвой.

Из леса тем временем на полной скорости выскочили старые багауды, старшие их сыновья, охотники, дровосеки, угольщики, отшельники. Впереди них на лошади, сверкая оружием, ехал Кэдок. Они тоже построились клином и пронзили германскую линию с фланга и с тыла. Сошлись и, как в лесу, стали прокладывать просеку, укладывая противника на землю.

— Труби атаку, — обратился Грациллоний к трубачу. Звук трубы поплыл, перекрывая крики, бряцание металла, резкие голоса горнов. Саломон и его знаменосец повели в бой солдат. До Грациллония донеслись издалека их крики: «Салаун, Салаун!» Так назвали галлы своего нового лидера.

Сражение напоминало морской прилив: атаки шли волнами, то накатывали, то отступали. Казалось, ревет море в бухте Иса. Мало-помалу каждый германец ощутил на себе бешеную атаку и, несколько растерявшись, старался отразить ее.

Армориканцы то вставали во весь рост, то пригибались, прячась за лежавшими на земле мертвыми и ранеными, хватали ртом воздух. Тяжелого дыхания их не было слышно за криками раненых.

Грациллоний дал знак Фавонию и поехал вдоль линии.

— Молодцы ребята, — кричал он на их языке, — хорошая работа. Еще немного, и мы их прикончим. Во имя Христа, во имя Луга и Эпоны, Кернунноса и Геркулеса, вперед!

И наконец, подбодрив людей и отдав распоряжения, он вместе с сопровождавшими его всадниками пошел вперед. Знаменосец поднял его штандарт, работу Верании, черная эмблема на золотом фоне, с красной каймой. Сначала он хотел в качестве эмблемы взять орла, птицу Рима, но потом они решили, что это будет невежливо, и он выбрал волчицу, вскормившую основателя Рима.

Он вынул меч, поднял его над головой и осторожно пришпорил лошадь. Фавоний с рыси перешел на легкий галоп, а потом показал все, на что способен. Слева и справа от него в бой пошли и другие всадники. У некоторых из них были современные пики и копья, которыми они обучились пользоваться, но большинство сжимали в руках мечи. Пройдет еще немало времени, прежде чем Арморика вырастит профессиональных воинов.

Они вступили в бой.

И начался хаос, сумятица; о планах, построении все забыли. Человек шел на человека, за ударом следовал ответный удар. Ты либо падал из седла, либо удерживался в нем, стоял на ногах или умирал.