– Да, – ответили старики хором.

– Хорошо. Я задам вам один вопрос. Вы полагаете, Лилло был бы способен убить Лизетту и ее любовника?

– Нет, – ответили старики, не задумываясь ни минуты.

– И я того же мнения, – сказал Монтальбано, – как раз потому, что это Лилло устроил для убитых, как бы это сказать, условия гипотетического воскресения. Кто убивает, не хочет, чтобы его жертвы воскресали.

– И что же тогда? – спросил директор.

– Допустим, если бы вдруг Лизетта попросила приютить ее в чрезвычайных обстоятельствах вместе с возлюбленным в доме Риццитано у Красто, Лилло бы, по‑вашему, как поступил?

Синьора не стала долго думать:

– Сделал бы все, о чем бы Лизетта ни попросила.

– Тогда давайте попробуем вообразить себе, что произошло в эти июльские дни. Лизетта сбегает из Серрадифалько, с опасностью добирается до Вига и встречается с Марио Куничем, женихом, который оставляет свой корабль или, точнее, на некоторое время с него отлучается. Теперь они не знают, где им укрыться, к Лизетте домой – все равно что к волку в пасть, отец первым делом придет искать ее сюда. Она просит помощи у Лилло Риццитано и знает, что ей он не откажет. Тот их пускает на виллу у подножия Красто, где живет один, потому что все его домашние в эвакуации. Кто убивает двух влюбленных и почему, мы не знаем и, может, не узнаем никогда. Но в том, что это именно Лилло похоронил их в пещере, сомнений быть не может, потому что он шаг за шагом следует как христианской версии, так и версии Корана. И в том, и в другом случае спящие проснутся. Что это означает, что он хочет сообщить нам посредством этой мизансцены? Хочет сказать, что влюбленные спят и что однажды они проснутся или будут разбужены? А может, надеется именно на это: что кто‑нибудь в будущем их обнаружит, их разбудит. По воле случая это я нашел их и поднял ото сна. Но поверьте, как бы мне хотелось вообще не заметить этой пещеры.

Он говорил искренне, и старики его поняли.

– Я могу на этом закончить. Мое собственное любопытство удовлетворить мне удалось. Мне не хватает отдельных разгадок, это верно, но тех, что уже есть, мне достаточно.

– Вам достаточно, – сказала синьора Анджелина, – но мне‑то хотелось бы посмотреть ему в глаза, тому, кто убил Лизетту.

– Посмотреть‑то ты, может, и посмотришь, но только на фотокарточке, – сказал директор с иронией, – потому как вероятность девяносто девять процентов, что нынче убийца давно уже на том свете за выслугой лет.

– Я полагаюсь на вас, – сказал Монтальбано. – Что мне делать дальше? Продолжать? Остановиться? Решайте вы, до этих убийств больше никому нет никакого дела, вы, может быть, – единственная ниточка, которая связывает мертвых с этой землей.

– По‑моему, надо продолжать, – сказала синьора Бурджио, как всегда бесстрашно.

– По‑моему, тоже, – присоединился директор после некоторого молчания.

Подъехав к Маринелле, вместо того, чтобы остановиться и пойти домой, комиссар позволил машине почти самостоятельно следовать дальше по шоссе вдоль берега. Движение было небольшое, в несколько минут он оказался у подножия Красто. Вышел, стал подниматься в гору по тропинке, ведущей к Крастичеддру. Когда показалась пещера, где нашли арсенал, он уселся на траву и закурил сигарету. Так он сидел себе, глядя на закат, а в это время голова у него работала: он чувствовал смутно, что Лилло все еще был в живых, но как же расшевелить его, вытащить на божий свет? Стало вечереть, он направился к машине, и вот тогда‑то его глаз остановило большущее отверстие, которое дырявило гору, – вход в заброшенный тоннель, давным‑давно заколоченный досками.