-  Папочка, я очень тебя прошу, не ходи сегодня никуда, а?! -трогательным голоском и тщательно шмыгая носиком, попросила мелкая. Видимо, она решила попробовать последнее, но беспроигрышное средство: слезы на глазах любимой дочери. Однако и оно оказалось бессильным перед боевым настроем помолодевшего папочки.

    -  Для тебя, моя милая, всё, что угодно, - на мой взгляд, чересчур быстро согласился Антип, но тут он добавил еще одну фразочку, и всё встало на свои места: - Но только не это.

    Премьер-боярин чмокнул ошарашенную дочурку в лобик, пожал мне руку (пожалуй, в первый раз в жизни) и летящей походкой отправился на вечернее заседание с Сантаной.

    Во старичье наяривает! Седина, как говорится, в бороду, а бес (или что-то другое) в ребро. Может, я рановато списал со счетов моего будущего тестя? Вона у него как глаза горят. Сантана, конечно, не лучший кадр, но в таком возрасте выпендриваться не стоит, надо брать, что дают. Ладно, это всё лирика, а меня ожидает великая буря, которую сейчас закрутит моя мелкая, но чересчур активная невестушка.

    По обыкновению, я оказался прав. Рыжая пронзила меня суровым взглядом с прищуром и тихим ехидным голоском поинтересовалась:

    -  Так, значит, ты его понимаешь, да?

    На такой на первый взгляд безобидный вопрос отвечать надо очень осторожно. Моя мелкая явно настроена произвести небольшой скандальчик под вечным, как мир, лозунгом «Все мужики одинаковые». Лично я категорически не согласен с этим тезисом и считаю, что мы все разные и лишь некоторые качества характера иногда совпадают. Однако ругаться мне сегодня очень уж не хочется. Тем более по такому левому поводу, как загул моего тестя. Было бы из-за чего копья ломать!

    Как обычно, сориентировался я быстро. Я просто подошел к кипящей боярышне, нежно ее обнял и поцеловал. Дождавшись, когда неугомонный Шарик выразит свое неудовольствие, со вздохом отстранился от невесты и самым что ни на есть смиренным голосом ответил:

    -  Ты абсолютно права.

    Вот так, и овцы целы, и волки сыты, и пастуху вечная память. Тут и мужская солидарность не пострадала, и семейная ссора лишилась фундамента. Я же не уточнял, в чем она права: то ли в том, что я понимаю Антипа, то ли в том, что она возмущена поведением своего папочки.

    Селистена с недоверием посмотрела на меня, но я продолжал изображать саму невинность, и зарождающаяся буря была вынуждена затихнуть. После этого я еще долго слушал причитания боярышни, но теперь мог отделаться только кивками в такт поставленным риторическим вопросам. Как примерный семьянин и человек высоких моральных качеств я был уже не в центре проблемы, а в стороне от нее.

    -  Да как он мог?! - Кивок.

    -  После стольких лет безупречной службы?! - Еще один.

    -  И главное, с кем?! С этой вульгарной особой! - Хоть я и не согласен с формулировкой, но вынужден был кивать.

    Остыла моя рыжая не скоро. Я успел хорошенечко вздремнуть после обеда (это святое!), пополдничать (исключительно важное дело, особенно после дневного сна) и даже созреть для ужина, а она всё еще продолжала метаться по терему.

    И чего она беспокоится? Что касается меня, так я даже рад, что тесть у меня будет не бездушный старый пень, а человек, хоть изредка способный на безумства. Моральную сторону этих безумств я опять-таки рассматривать не собираюсь - и сам не святой, так что судить никого не могу.

    Ближе к вечеру я предложил Селистене обсудить покрой ее свадебного платья. Не могу сказать, что разговоры про тряпки мне доставляют удовольствие, но душевное равновесие моей мелкой для меня важнее.