Глаза у коровы и вправду необыкновенные, но не думаю, что от мыслей об отбивных и жарком. Вон у свиней глаза вообще ничего не выражают. И все, не хочу забивать мою светлую голову всякой ерундой. Каждому свое: кому вареную морковку, а кому копченую телятину.

    Селистена еще продолжала развивать свою теорию «правильного» питания, но слушать ее как-то не хотелось Да от таких речей у меня несварение желудка может быть, а это неприемлемо. Я демонстративно сладко зевнул (да так, что челюсти захрустели) и отвернулся от занудной хозяйки.

    -  Вот и ты, Шарик, меня слушать не хочешь. А еще друг называешься.

    Если я друг, тем более негуманно мою легкоранимую психику этакой чушью травмировать.

    Дальше, к моему глубокому удовлетворению, трапеза прошла в тишине. Я даже задремал. Доев обед (если его так, конечно, можно назвать), Селистена тихонечко поднялась из-за стола:

    -  Пойдем к батюшке сходим. Глядишь, помочь чем-нибудь смогу.

    Во-во, я так и знал. Вместо того, чтобы как все порядочные люди немного поспать после сытного обеда, она папе помогать собралась. Можно подумать, сам он без этой пигалицы не справится. Хотя после вареной морковки спать не захочется. Не тот эффект. Ладно, посмотрим, как Антип государственными делами ворочает.

    Проследовав за Селистеной по терему и прошмыгнув за своей спутницей в уже знакомую горницу Антипа, я плюхнулся на коврик у окна. Судя по тому, что не встретил возражений, это место как раз было приготовлено для моего лохматого предшественника. Значит, дочка в папиной комнате много времени проводит, если даже для собаки коврик постелила.

    -  Селистена, доченька, что же ты стражников отослала, да еще так далеко из города ушла? Ты же знаешь, как я за тебя переживаю.

    -  Так я же не одна пошла, а с Шариком. Мне с ним ничего не страшно. И потом, насчет охраны мы уже, кажется, с тобой договорились.

    -  Договорились, - тяжко вздохнул боярин. Видимо, темка была больная.

    -  Вот и давай не будем к этой теме возвращаться. Расскажи лучше, что Гордобор у князя рассказывал.

    -  Да много чего… - На этот раз вздох был ещё более тяжкий. - Складно говорит премьер-боярин, да только не верю я ему ни капельки. А князь от него в восторге. Вроде и не сделал мне человек ничего плохого, да только взгляну на него, и - стыдно сказать - мурашки по спине бегут.

    Еще бы у тебя не бежали. Знал бы ты, что с черным колдуном потягаться решил, не так бы побежали.

    -  Как же ничего плохого? Ты же говорил, что ворует нещадно?

    -  Ворует… Но поймать за руку я его не могу. Ловок шельма.

    Профессионал, да и слуга у него ловок, сразу видно. Они небось тут в городе на пару таких дел понаворотили!

    -  Да ну его, мы еще поглядим, кто кого! Посмотри лучше, что мне в голову пришло. Будем по весне водовод строить.

    -  Ой, батюшка, покажи!

    И дочка с папой склонились над свитком, разложенным на столе Антипа. Дальше, словно ровесники, они взахлеб стали обсуждать предстоящее строительство. Вникать в их странный разговор мне совершенно не хотелось, и я просто лениво наблюдал за кипящими страстями.