– Animula vagula, blandula, hospes comesque corporis…

Никомед и его слуга Рамондо, навьючив мула, отправляются завоевывать себе рай

У ворот замка сорокалетний слуга Рамондо, грубоватый крепыш в плаще с крестом на груди, закрепляет ремнями кладь на спине мула.

Чуть поодаль священник и Аделаида, то и дело нетерпеливо заглядывая в арку ворот, ждут появления барона Никомеда.

Рамондо тихо приговаривает:

– Бедная скотина, жалко, что у тебя нет души. И какой тебе прок от этого Крестового похода? Ни славы, ни отпущения грехов… Мы идем в Иерусалим, чтобы потом попасть в рай, а мулу-то Иерусалим зачем?

Священник и Аделаида опять заглядывают в подворотню, из которой выходит Никомед ди Калатрава.

– Наконец-то! – восклицает Аделаида со вздохом облегчения.

На Никомеде богатый плащ крестоносца. Поравнявшись со слугой и мулом, он опускается на колени и молитвенно складывает руки.

Священник в сопровождении Аделаиды подходит к нему со словами благословения:

– Да спасет Господь твои душу и тело на пути к Святому Гробу. Да направит Господь твои стопы и дела на пути к Святому Гробу. Да хранит тебя Господь на море и на суше в пути к Святому Гробу. Да сподобит тебя Господь с честью носить на груди крест на пути к Святому Гробу. Да сделает тебя Господь воином во имя Pax Cristiana на пути к Святому Гробу. Да приимет Господь душу твою на небесах в случае твоей смерти на пути к Святому Гробу.

Рамондо, прилаживающий на спине мула хозяйские доспехи, услыхав слово «смерть», вздрагивает и машинально складывает пальцы «рожками» – от сглаза.

А священник заканчивает свое благословение:

– Да сподобит тебя Господь достичь Земли Обетованной. Вознесем хвалу Всевышнему. Благословляю вас во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.

– Аминь, – повторяет за ним Никомед и, поднявшись с колен, оглядывается по сторонам. Над холмом разливается свет зачинающегося утра.

Бласко, знаком велев Рамондо приблизиться, торопливо, едва дав тому время опуститься на колени, благословляет и его:

– …Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.

Аделаида обнимает Никомеда и, расцеловав его в обе щеки, протягивает ему флакон и ларчик:

– Прошу тебя, брат, наполни мне этот флакон водой из Иордана, а этот ларчик – святой палестинской землей.

Пораженный Никомед молча смотрит на сестру, не зная, как реагировать на такую просьбу, но все же опускает и флакон, и ларчик в свою дорожную сумку. Потом затягивает потуже пояс, на котором болтается короткий меч, и делает первый шаг. За ним следует слуга, ведя под уздцы мула.

Священник и Аделаида, стоя в воротах замка, глядят им вслед.

Вдруг священник восклицает: «Да сбудется воля Господня!»

Никомед, уже отошедший шагов на десять, вздрагивает и, обернувшись, смотрит на священника и на сестру.

Рамондо тоже оглядывается и громко повторяет за священником: «Да сбудется воля Господня!» После чего оба продолжают свой путь.

Священник и Аделаида уходят в замок. Старый слуга закрывает за ними тяжелые ворота.

Первый день пути. Уточняется маршрут, придерживаясь которого наши герои должны достичь воображаемого Иерусалима

Погода весенняя, теплая, небо ясное. Чудесный выдался денек.

В ярком утреннем свете мы видим Никомеда: он шагает твердо, но неспешно, как человек, которому предстоит дальняя дорога.

Слуга идет следом, тащит за повод мула.

Никомед, не оборачиваясь, спрашивает:

– А какова воля Господня?

Не понимая, чего от него хотят, слуга делает шаг вперед и пытается заглянуть хозяину в лицо, но встретиться с глазами Никомеда не может, так как тот упорно смотрит себе под ноги.