|
Правда, этот долг, судя по всему, придется истребовать когда-нибудь потом. Позже. Не сейчас. Хутор плотно обложили со всех сторон и на этот раз его прочесывали основательно, на совесть. Хэды много шумели, словно загоняя дичь, но сами при этом продвигались медленно и осторожно, тщательно осматривая каждую делянку и каждое строение. Опасаются нападения, что ли? — А знаешь, ведь их кто-то здорово разозлил, — вполголоса заметила Наташка. Она тоже уже оделась. Борис только вздохнул в ответ. Кто-то разозлил, а отдуваться им. Несправедливо, блин! Что так переполошило хэдов и кого они надеялись найти в заброшенном хуторе, было непонятно. Зато было ясно другое: теперь здесь не отсидишься. Лафа закончилась. Нужно было убираться, и побыстрее. Они не тратили времени даром. Они действовали. Схватить оружие. Нож, копье-арматурину. Спуститься вниз, в подвал хуторской конторы. Взять по паре фонариков, приготовленных предусмотрительными хуторянами на случай нападения. Открыть и запереть за собой дверь подземного хода… Потом — бег в темноте, прорубаемой лучами электрического света. Они выбрали дорогу не к гаражам, а за хутор. Наверняка в окраинном гараже уже хозяйничают хэды. А уйти по-тихому, пешком… Может быть, еще и получится. Добежали. Теперь — потушить фонарики перед запертым изнутри и хорошо замаскированным снаружи люком. Отдышаться. Успокоиться. Подняться по невысокой, в три ступеньки лестнице. Тихонько сдвинуть массивный засов. Приоткрыть крышку, стараясь не обращать внимания на осыпающуюся на голову и за шиворот землю. Осмотреться… Вроде никого. Борис первым выбрался наружу. Лаз выводил в укромную заросшую ложбинку в паре десятков метров от внешней стены. Здесь мож-но без особого труда разместить около сотни человек. А два беглеца и вовсе чувствовали себя вольготно. Но лишь до поры до времени. Скоро хэды ворвутся в контору, осмотрят все три этажа. И чердак. И спустятся в подвал. Быть может, найдут признаки недавнего присутствия людей. Отыщут подземные ходы. И выходы. А если охотники догадаются, что добыча улизнула у них из-под носа, то непременно снарядят погоню. Так что фора невелика и нужно ее использовать по-умному. — Уйдем к реке, — шепнул Борис. — Туда, откуда пришли. Переберемся на другой берег. Может быть, они окажутся удачливее, чем те бедолаги на джипе. Наташка покосилась на свое плечо. Борис понял ее сомнения: рана-то зажила, но рука еще слабенькая. Сможет ли чернявая перебраться через реку вплавь? — В камышах — контейнер, — напомнил он, — Гроб. Поплывем на нем. Правда, вот трещина в борту… Ничего, им хоть бы до середины реки добраться, а там уж как-нибудь сами. — Хорошо, — кивнула Наташка после недолгого раздумья, — Идем. Спасительная ложбинка вывела их в овраг, едва поросший травой. А в овраге… Вот облом! Они с Наташкой вжались в землю. Поперек широкой балки стоял длинный короб на колесах. Тресовозка… Ну все! Пришли! Приехали! Приплыли! Приползли!.. Возвращаться назад — значит лезть в лапы пятнистым, хозяйничающим на хуторе. Выбираться из оврага по лысым склонам — хэды заметят. И вперед дороги нет. Хотя… Борис присмотрелся. Возле трес-транспорта бродил, попинывая колеса, человек в перепачканном пятнистом камуфляже. Похоже, водитель. В руках — тяжелый гаечный ключ. Автомат — на плече, каски нет вовсе. Наверное, оставил в кабине. Держится лицом к тресовозке, спиной к ним. Проводит профилактический осмотр? Или чинит что-то? Еще один хэд слонялся неподалеку без дела. |
