|
— Не из наших. Но я за него ручаюсь. Борис глянул на чернявую. А вот теперь спасибо по-настоящему, от души. — Ручаешься? — Корень прищурился, — За такие слова отвечать надо, Наташенька, ты в курсах? — Я знаю, что говорю, Корень. Он меня из такого дерьма вытащил, которое тебе и не снилось. Они обменялись долгими испытующими взглядами. — Ну раз так — другое дело, — Дикарь тряхнул шевелюрой, — Натахин друг — мой друг. Корень снова повернулся к Борису: — Как звать-то тебя, а, друг? Борис поморщился. Ишь дружбан выискался! — Борис, — буркнул он. — Э-э-э, — Корень тоже скривился, — Ты мне еще по отчеству представься. Погоняло у тебя какое? Борис смотрел на него исподлобья. Молчал. — Я вот, к примеру, Корень, а не Саша Коренец. Макса Гаркушева, — Наташкин «бывший» кивнул на дикаря, все еще возившегося с очкариком, — мы Гариком называем. А ты? Кто ты? — Берест. — Ну, так-то лучше! — удовлетворенно кивнул старшой дикарей, — Бери оружие, Берест. И гордись. Теперь ты не дичь, а охотник. Ну да, опять… Борис огляделся. Выбор так называемого оружия был невелик. Тесак, кистень из гайки, обрез без патронов да копье с заплечным ремнем. Нет, тесак уже подняла Наташка. От ружейного огрызка без боеприпасов проку нет. Гайка на цепи? Не имея нужных навыков, ею скорее себе лоб расшибешь, чем противника достанешь. Тем более хэда в броннике и каске. Борис поднял копье. Повесил на плечо. Ничего, сойдет. В конце концов, с похожим оружием он уже имел дело. Заточенным арматурным прутом он возле хутора завалил охранника тресовозки. А арматурина — то же копье. Обрез взял себе Гарик. Гайку — один из арбалетчиков. Видимо, дикари ценили любое оружие и не привыкли им разбрасываться. — Тебя, Берест, наверное, многому учить придется, — задумчиво проговорил старшой, — Переучивать вернее. — Вообще-то знаешь, Корень, — неожиданно встряла Наташка, — я, честно сказать, тоже кое-чего не понимаю. Введешь в курс дела по старой дружбе? — Легко, — пожал плечами дикарь, — Спрашивай, Натаха. — Почему вы отошли так далеко от буферки? — Вообще-то не далеко, — пожал плечами Корень, — Мы сейчас находимся возле ее границы. — То есть как это? — ошалело пробормотала Наташка. Борис тоже вытаращил глаза. По его прикидкам, буферная зона между «цивильными» и дикими землями должна начинаться далеко южнее. — С тех пор как столичные хэды вычистили город и хутора, буферка расширилась, — объяснил Корень, — Некоторые егерские группы уже доходят до окрестностей Ставродара, а кое-кто даже проникает в пригороды. Наташка присвистнула. Видимо, это было неожиданной новостью не только для Бориса. — Так… а это… А ваши женщины? Дети? Где сейчас они? — спросила чернявая. Пару секунд Корень непонимающе и даже немного настороженно смотрел на нее. — Они далеко отсюда, — наконец сказал он как о чем-то само собой разумеющемся. — Кочуют по ту сторону буферки. — То есть вы сами по себе, они — сами по себе. Вообще-то это было странно. Члены любого дикарского клана обычно держались сообща. — Они — балласт. Здесь они нам мешают. Поэтому они находятся там, — Корень махнул куда-то себе за спину, — Их снабжают всем необходимым из зачищенных хэдами хуторов, их охраняют. — А вдруг рейд? — не унималась Наташка. — Разве пятнистые больше не выходят за буферку? — Выходят, — вздохнул Корень. |
