|
— Вроде того, — отозвался «бывший», — Я теперь старшой группы. — Поздравляю. — Спасибо. Корень не сводил глаз с разбитой Наташкиной головы. Не с лица — а именно с головы. В глазах его не было ничего, похожего на влюбленность. Старшой дикарей рассматривал кровь в чернявых волосах. — Ты вообще как, Натаха? — озабоченно спросил он. — Да лучше всех. — Морщась, она притронулась к ране от пращевого снаряда. — Сильно досталось? Странный тон. Сочувствия что-то не слышно. Борис напрягся. Таким тоном не интересуются о самочувствии. Скорее допрашивают. — Терпимо. — Наташка тоже насторожилась. — Ерунда. Заживет. А что? — Идти сможешь? — Не беспокойся. — А бежать? — Быстрее тебя. Дикий кивнул. — Это хорошо, если можешь идти и бегать. Это очень хорошо. Нет, определенно было в его тоне что-то, что сильно не понравилось Борису. Да и Наташка явно не в восторге. — А если бы не смогла? — прищурилась чернявая. — Было бы плохо, — вздохнул Корень, — У меня приказ: не оставлять хэдам ни одного треса. — Треса? — Наташка нахмурилась. — Ни одного человека, кого хэды могли бы взять в качестве треса, — пояснил Корень. — Кто не сможет или не захочет идти с нами, тот… В общем, тот уже никуда не пойдет. — Как эти? — Она кивнула на каннибалов. — Да. В общем, Натаха, советую тебе присоединиться к нам и во время марш-бросков не задерживать группу. Она взглянула ему в глаза. От прежних доброжелательных улыбок не осталось ни следа. Больше друг другу эти двое не улыбались. — Ничего личного, — развел руками дикарь. Борис подумал о том, что те же слова сказал и мясник-людоед. Что ж, по крайней мере, теперь можно не опасаться, что Корень отобьет у него девчонку. Убьет, если сочтет нужным, — да, но не отобьет. — А вы гуманные ребята, как я посмотрю, — холодно, без всякого выражения произнесла Наташка. — Значит, теперь у вас принято мочить тех, кто не с вами? Корень пожал плечами. — Трупожоры тех, кто не с ними, съедают, — сухо ответил он. — И к себе в компанию не приглашают. Так что мы в любом случае погуманнее будем. — Ну, если сравнивать вас с трупожорами — то да, то конечно. Корень скривился: — Так я не понял, Натаха, ты с нами или как? — А у меня есть выбор? — Нет. — Значит — с вами. — Молодец, — похвалил дикий, — Правильное решение. — Только ты так и не ответил, Корень, что вы тут делаете? — Ждем. — Чего? — Может, хэдовский патруль проезжать будет. Авось клюнет на приманку, — дикий кивнул на безголового висельника, — остановится… На приманку? Борис, прислушивавшийся к их разговору, снова насторожился. — Правда, вы с этими, — Корень перевел взгляд на очкарика-каннибала, — нам чуть всю малину не испортили. — Так это ваша работа? — Наташка уставилась на покачивающийся труп хэда. — А то чья! Сбили его с патрульного броневичка неподалеку отсюда. — И что патруль? — Предпочел не останавливаться. Мало их было, в штаны наложили. Сквозанули на фиг. Пока вызвали подмогу, пока та подошла, нас уже не было. Хэда этого припрятали, сами смотались. Потом вернулись. Сделали что надо. Подвесили вот. Ждем других пятнистых. До Бориса вдруг дошло одно очевидное обстоятельство. Не удержавшись, он влез в чужой разговор: — Погоди-ка, как там тебя… Корень. |
