А Роуден уставился в лист бумаги, и по его губам скользнула ехидная улыбка. Дьявол, а не человек!

— В таком случае вы не поэт, — не выдержав, заявила девушка.

Роуден взглянул на нее с удивлением:

— Почему же?

— Ну… если бы вы искали рифму к слову «лимон», я бы вам еще поверила. Но к слову «грех» сколько угодно рифм. Например, мне кажется, что вы просто пытаетесь… — Сабрина вовремя умолкла, чтобы не оскорбить графа.

А он вдруг рассмеялся и проговорил:

— При слове «грех» вы, наверное, подумали обо мне, не так ли? Ведь я же, по вашему мнению, закоренелый грешник… А что касается «лимона», то я в другой раз подумаю над рифмой к этому слову. Постараюсь подобрать, обещаю.

Граф опять склонился над столом, и казалось, что он совершенно забыл о ней. И тут Сабрина вдруг подумала: «О Господи; ведь мы вместе с Джеффри рассчитывали получить от него денежные средства для нашего путешествия в дальние страны». Надо было как-то исправлять положение, и Сабрина, сделав глубокий вдох, проговорила:

— Милорд, наверное, вам доставляет огромное удовольствие сочинять стихи?

Он приподнял голову и нахмурился; казалось, ему ужасно надоели вопросы.

— Я бы не сказал, что удовольствие… облегчает боль, — ответил он и тут же опустил глаза.

Сабрина уставилась на него в недоумении, а потом вдруг опять рассердилась. Конечно, он не обязан был ей угождать, но мог бы обращаться с гостями не столь пренебрежительно. Дома, в Тинбюри Сабрина привыкла к мужскому вниманию, поэтому подчеркнутое равнодушие графа очень ее задевало.

— Облегчает боль? — переспросила она с усмешкой. — Ах, как драматично!

— Вы что-то сказали, мисс Фэрли? Она сделала вид, что не расслышала. — Мисс Фэрли, пожалуйста, объяснитесь. Скажите, вы читали что-нибудь из моих стихов?

— Нет-нет! — поспешно ответила она и тут же потупилась.

— Значит, не читали? Что ж, очень хорошо. Скорее всего, вы бы там не все поняли. И от этого, наверное, пришли бы в смущение. — Роуден отвернулся и начал водить пером по бумаге.

«Какое высокомерие!» — возмутилась Сабрина.

— Между прочим, я неплохо знаю английский, милорд, — заметила она, не скрывая раздражения.

— Охотно верю, но страсть говорит на другом языке, — обронил Роуден, не отрываясь от листа бумаги.

Она находилась в обществе графа всего лишь один день, — а он уже ужасно ее раздражал. Конечно, ей не следовало бы принимать его слова так близко к сердцу и вообще не следовало бы так реагировать, но она ничего не могла с собой поделать.

— Я бы с удовольствием внимала вам и дальше, лорд Роуден, но, к сожалению, я сейчас читаю, — проговорила Сабрина, смерив графа выразительным взглядом.

Он поднял голову и посмотрел на нее пристально. Потом улыбнулся и проговорил:

— Что ж, если не читали, то с этим ничего не поделаешь. И мне остается только сожалеть, дорогая мисс Фэрли.

Сабрина молчала, и граф продолжал:

— Но, знаете ли, мисс Фэрли, поскольку мы с вами просто дружески болтаем и поскольку вы только что заверили меня, что неплохо владеете английским, то я хотел бы вас попросить о небольшом одолжении… Не могли бы вы помочь мне закончить стихотворение?

Невероятно, но в его голосе слышалась смиренная просьба, без всякой издевки. И почему бы в таком случае не оказать помощь ближнему?

— Я не очень искусна в поэзии, лорд Роуден, но с удовольствием сделаю все, что в моих силах, — ответила Сабрина.