— А ты будешь жить в Ла-Монтань?

— Да, конечно. Ведь это теперь мой дом.

— В таком случае… Почему бы тебе, не навещать меня как можно чаще? Тогда тебе будет не так скучно. Я всегда буду рад видеть тебя здесь. Нам обоим хорошо известно, как нелегка жизнь викария. Возможно, ты сумеешь дать мне какой-нибудь полезный совет…

Сабрина снова улыбнулась. Она обвела взглядом церковь, потом спросила:

— Джеффри, тебе не кажется, что здесь довольно холодно? Ты только посмотри на ковры. Сплошные лохмотья! А вон там даже виднеется плесень, — добавила Сабрина со вздохом.

Джеффри закивал и тоже вздохнул.

— Да, ты права, Сабрина. Раньше прихожане ходили в церковь от случая к случаю, когда сюда заглядывал соседний священник. Вот почему у церкви такой заброшенный вид. И местные жители очень обрадовались, когда у них появился новый викарий. Они все до единого чуть ли не молятся на Риса, считая его настоящим благодетелем.

Глядя на обшарпанные церковные стены, Сабрина невольно вспомнила графский особняк с огромным количеством богато убранных залов, куда почти никто не заходил. А потом она припомнила одну небольшую комнату… Рис говорил, что там когда-то находился кабинет поверенного его отца.

И тут Сабрину осенило.

— Я придумала, Джеффри, — воскликнула она. — Ты просил совета и помощи, так вот что я тебе предлагаю…

Рис уже более десяти дней был женатым человеком, однако возвращаться в поместье не собирался. И вот в один из дней — он как раз собирался на вечер в доме графини Кэрадей — в его лондонский особняк пришло письмо из Ла-Монтань. Прежде чем вскрыть письмо, граф повертел его в руках. Почерк был незнакомый, и это удивляло, пожалуй, даже интриговало…

Рис сломал печать и, прочитав письмо, на мгновение замер. Послание поражало своей лаконичностью:

«Милорд, считаю своим долгом сообщить вам, что графиня раздает ковры.

С глубоким почтением миссис Маргарет Бейли».

— Черт побери, что все это значит? — проворчал Рис.

Разумеется, он прекрасно знал, что Сабрина собиралась заняться благотворительностью, она не раз говорила о своем желании помогать ближним, но неужели она устроила благотворительную распродажу прямо во дворе Ла-Монтань?

Граф снял сюртук и бросил его стоявшему рядом слуге. Затем дернул за шнур звонка, вызывая дворецкого. Тот незамедлительно предстал перед хозяином, и Рис отрывисто проговорил:

— Напишите от моего имени записку синьоре Ликари. Передайте мое искреннее сожаление, что я не смогу присутствовать на ее выступлении у графини Кэрадей. Я должен немедленно вернуться в Ла-Монтань.

Глава 16

Дороги снова занесло снегом, поэтому путешествие в Ла-Монтань заняло почти два дня. Хотя никаких признаков распродажи во дворе Ла-Монтань граф не заметил, настроение его нисколько не улучшилось.

— Значит, она раздает ковры? — спросил Рис у вышедшей ему навстречу миссис Бейли.

— Отдает в приходскую церковь, — уточнила экономка.

— В церковь? — изумился граф. — А какие именно ковры?

— Пока только один, — ответила экономка. — Тот, который лежал в кабинете поверенного вашего отца. Но мне кажется…

Устремившись в кабинет поверенного, граф бросил через плечо:

— Пришлите туда графиню, миссис Бейли.

* * *

Ковер действительно исчез — мраморный пол блестел девственной белизной. Рис прошелся по кабинету, стуча сапогами.