Целый день рядом с ним в машине находились два источника напряжения. Один располагался сзади, и ему хотелось придушить его собственными руками. Что касается другого…

– Как зовут твоего кота?

Услышав нормальный вопрос от Аннушки, она вздрогнула от удивления.

– Пока он был котеночком, его звали Пусси. Когда он подрос, стал называться Пусс. Потом его кастрировали, и он начал толстеть. Его стали называть Портли Пусс. А теперь этого толстяка зовут просто Портли.

– Надеюсь, с ним все в порядке, – сказала Аннушка.

– Спасибо. – Она оглянулась через плечо и улыбнулась. – Я тоже надеюсь. – Ей не терпелось добраться до отеля и позвонить Кейт.

Некоторое время спустя она снова оглянулась через плечо и увидела, что Аннушка заснула. В машине надолго воцарилось молчание.

Молчание становилось все более и более напряженным, и Клодия подумала, что Гай, возможно, обиделся из-за того, что она на сей раз не поддалась воздействию его одурманивающей тактики.

Наконец он искоса взглянул на нее.

– Ваши волосы сегодня ни разу не упали на лицо. Что вы с ними сделали? Приклеили «суперцементом»?

Резкий, отрывистый тон вопроса вызвал ответ в том же духе.

– Вы почти угадали. Я вылила на них полбаллона лака для волос.

– Мне, пожалуй, больше нравилось, когда эта прядь падала на лицо.

Такое типично мужское своенравие немедленно заставило ее ощетиниться.

– Я сделала это не ради вас. Меня эта прядь безумно раздражала. Да и вы, как мне показалось, жаловались, что она вас сводит с ума.

– Так оно и было. Вы без конца закидывали ее назад, словно на какой-то дурацкой рекламе шампуня.

О Господи, он со мной уже совсем не церемонится.

– В таком случае вам следовало бы обрадоваться, что я ее наконец приклеила на место, – неожиданно сказала она, – чтобы вы не обезумели от раздражения еще больше, чем сейчас. Судя по тому, как вы вели машину, вполне можно было ожидать, что до места мы доберемся в мешках для перевозки трупов.

– В том, как я веду машину, нет ничего такого, что составляло бы угрозу для жизни, а если сегодня я нахожусь в состоянии временного помешательства, то причина этого вам хорошо известна.

– Конечно, известна. И она спит. Не могли бы вы немного убавить мощность кондиционера? Мне стало холодно.

Он нажал кнопку переключателя, и поток холодного воздуха заметно убавился.

– Я имею в виду не ее. И если вы снова начнете угощать меня леденцами, – добавил он, увидев, что она демонстративно отвернулась и смотрит в окно, – то я за свои действия не отвечаю.

– У меня больше нет леденцов. Их скормили ослу. – Она почти услышала гул приближающегося извержения.

– Вы действительно хотите меня завести?

Она понимала, что игра принимает опасный оборот. Разговор стал походить на финты на футбольном поле: этакие словесные обманные движения и ложные выпады. Если бы они находились не в машине, он сказал бы, наверное, что она ведет нечестную игру и что ее губы, вместо того чтобы высказывать всякие дурацкие замечания, могли бы найти совсем другое применение. Все это лишь усугубляло и без того напряженную обстановку. Правда, это на некоторое время отвлекло ее мысли от бедного Портли.

– Если бы я действительно пыталась завести вас, вы бы узнали об этом первым.

– На вашем месте я не стал бы пытаться. Можете нарваться на большую неожиданность.

– Это угроза или обещание?

Осторожнее, Клодия. Постарайся, чтобы тебя не заносило.

Гай искоса взглянул на нее.

– Может быть, было бы лучше оставить вас заниматься киссограммами под бдительным оком вашего кузена?

– Я начинаю сожалеть о том, что вы этого не сделали.