– Могли бы сами позвонить мне. – Она начала натягивать майку.

– Нет, не могла, сообразительный вы мой. Я заснула.

– Я тоже.

– Неужели? – От неожиданности она застыла с майкой в руках, которая по-прежнему прикрывала участок тела от груди до бедер.

– Я заснул. Вырубился. Выбыл из состязания, как боксер после отсчета десяти секунд.

Как мне это, черт возьми, не пришло в голову? Ведь я и сама не заметила, как заснула, хотя даже не вела машину.

– В таком случае я рада, что не позвонила и не разбудила вас. Вам, несомненно, был нужен отдых.

– Мне нужно было завести будильник, – сказал он, и в голосе его больше не чувствовалось раздражения. Резкие нотки смягчились, как будто подтаяв, словно шоколад на солнце. – Хотите, чтобы я извинился в письменной форме или достаточно пасть ниц и виновато поскулить?

Свои слова он сопроводил полуулыбкой, от которой любой растаял бы. Она не составила исключения и тоже немедленно растаяла. Или, возможно, правильнее было бы сказать – затрепетала.

– Ползать на животе и скулить не обязательно, – бодрым тоном сказала она. – День выдался действительно утомительный.

– Во многих отношениях.

– Мы много ходили пешком.

– А сколько потребовалось терпения?

– Да, терпения потребовалось немало.

На несколько мгновений словесный пинг-понг прекратился. Говорили только их глаза.

– Как ваш кот?

– Пока жив. Но едва дышит.

– Я рад. – Тон его голоса снова приобрел мягкую шероховатость шотландского свитера, только на сей раз свитер как будто обработали средством для смягчения тканей.

– Я тоже, – ответила она, сдерживая дрожь в голосе.

– Никогда бы не подумал, что вы осмелитесь войти в воду. После всех этих разговоров об акулах мне казалось, что вы на милю не подойдете к воде.

– Время от времени человека тянет совершить рискованный поступок, – беспечным тоном заявила она. – Чтобы получить выброс адреналина в кровь.

Легкий ветерок нежно коснулся кожи, охлаждая ее, но она этого даже не заметила, потому что ее внутреннее «центральное отопление» было включено на полную мощность. Ей показалось, что последних нескольких дней как не бывало, и они снова были на пляже, и снова вернулись те мгновения мучительного предвкушения…

– Не знаю, как насчет адреналина, но гусиную кожу вы получили, – сказал он, окидывая взглядом то, что мог разглядеть. – Вы не собираетесь одеться?

– Конечно, оденусь. Неужели вы думаете, что я вернусь в отель в таком виде?

Молодец, Клодия. Сказано с отменным безразличием. Ему никогда не догадаться, что ты чувствуешь себя обманутой.

– И все-таки вам не следовало поступать так безрассудно, – сказал он, пока она с трудом натягивала на себя влажную майку. – Нельзя плавать в одиночку. Особенно ночью.

Он стоял так близко, что это было подобно пытке. Как бы ни назывался лосьон после бритья, которым он пользовался, но в нем, несомненно, присутствовал какой-то волшебный ингредиент, возбуждающий женщин, и его производство следовало бы запретить.

– Мне стало скучно, – сказала она, прикрывая раздражительностью дрожь в голосе. – Безумно скучно, если ходите знать.