|
Ей не довелось трахнуть белого рыцаря, пока он был у нас. Я скорее ощутила, чем увидела, как напрягся Рис. Пропустить мимо ушей такое он не был готов. Я слишком многого от него потребовала. Проклятие. Но я недооценила Риса. Он сел на кровать. Я оглянулась и увидела, что он наклонился вперед, из-за чего халат распахнулся на белой груди – белое, окруженное белым: словно отполированная слоновая кость, завернутая в облачко. Ноги он поставил на раму кровати, так что полы халата тоже слегка разошлись, открывая немного, но дразня обещанием: вот еще одно коротенькое движение – и откроются ноги, бедра, все. Тихий звук привлек мое внимание к зеркалу. Крида постанывала на высокой ноте. Звук, видимо, задумывался как соблазнительный, но получился совершенно животным. Причем животное это было не из тех, что носят мех. Явно слышалось что-то от насекомых. – Хочешь нам чего-то показать? – спросил Кураг. Рис только улыбнулся. Кураг сузил глаза. Я увидела, как по лицу пробежала первая вспышка гнева. И поняла, что поддразнивание со стороны Риса может нам дорого обойтись. Очень дорого. Дойл сделал шаг в звенящую тишину, оттолкнувшись от столбика кровати, к которому прислонился, наблюдая представление, и встал ближе к Рису, хотя рядом со мной места было предостаточно. Он был гораздо менее одет, чем Рис, да чуть ли не гол, но ни царица, ни сам Кураг его дразнить не решались. Дойл по-прежнему оставался Мраком Королевы – или просто Мраком. Гоблины могут говорить что хотят, но тьмы они боятся, точно как все. – Подходит время для нашего визита, Кураг, царь гоблинов, и нам нужно знать, можем ли мы посетить твой ситхен. Украсит ли принцесса Мередит собою двор гоблинов, или вы обойдетесь без украшения? – Дойл прислонился к темному дереву кроватного столбика всем своим длинным черным телом. Обычно он держался прямо, почти по стойке "смирно", но сейчас, видимо, играл на публику, как и Рис. Руки он скрестил на груди, и кольцо в соске блистало серебром. Он даже ноги скрестил в лодыжках. Плавки настолько совпадали по тону с кожей, что он казался голым. Я-то знала, как потрясающе он выглядит на самом деле без этого последнего клочка материи, но гоблины не знали. Крида снова издала свой горловой стон. Она вытянула вперед сразу три руки, словно надеялась дотянуться до Дойла. Кураг отдернул ее руки назад и прижал Криду к себе. Ее руки принялись ласкать Курага. Может, это был нервный жест, а может, она так возбудилась от зрелища, что должна была ласкать хоть кого-то. В культуре гоблинов, если тебе хочется секса, ты им занимаешься, где бы ты ни был или чем бы ни был занят до того. В результате деловые встречи с гоблинами проходят иногда... интересно. – Докажите, что Китто теперь сидхе. Докажите, чтоб не осталось сомнений. – А если докажем, – спросила я, – ты согласишься на мое предложение? Он покачал огромной головой. – Нет, но если он – не сидхе, то разговора вообще не будет. Я позволила себе легкое неудовольствие: – Так что, Китто станет устраивать для вас спектакль, а мы ничего за это не получим? Ну нет! Руки царицы добрались до паха Курага, правда, поверх штанов. Кураг на это не обратил внимания, как будто ничего и не происходило. – Думается, все наши разговоры – впустую. У принцессы кишка тонка сделать то, к чему ты ее подталкиваешь, Мрак. – Я ни к чему ее не подталкиваю, Кураг. Принцесса Мередит сама вырабатывает свои планы. Кураг покачал головой. – Впрямую ты не солжешь, знаю, только знаю еще, что влюбленная женщина каждый намек станет ловить. Ей и приказывать не придется. Словечко там, словечко здесь... – Его глаза на миг затуманились, и он оттолкнул руки царицы. |
