Повернув голову на какое-то, чудом уловленное, движение слева от себя, она увидела оленя, безбоязненно застывшего на вершине каменных нагромождений.

Нелл знала, что встретить карибу (как называют здешних оленей) в это время года — большая редкость: спасаясь от комаров и мошки, они уходят выше в горы. Еще она слышала, что карибу почти не боятся людей, а значит, у нее есть верный шанс сделать пару снимков! Сдерживая биение сердца, она вернулась на другую сторону дороги и принялась искать, как бы поудобнее пересечь довольно глубокий ров, отделяющий цивилизацию — шоссе и, пусть редкие, машины — от дикой природы. Гранитные отложения лишь издали казались пологими ступенями, так и зовущими подняться повыше. Но Нелл уже достаточно долго пробыла в Ньюфаундленде, чтобы знать, сколь обманчиво это впечатление: в каких-нибудь десяти шагах от шоссе приятная прогулка может обернуться настоящей пыткой. Поэтому, добравшись до первой же пещеры, она сняла рюкзак, поколдовала над молниями и пряжками, и вскоре у нее в руках оказался миниатюрный рюкзачок, в который как раз уместились фотоаппарат, два краснобоких яблока и фляга с водой. То, что раньше было огромным рюкзаком, превратилось во вместительный мешок, куда она сложила все прочее имущество. Замаскировав его в кустарнике, чтобы не было видно с дороги, она двинулась дальше. Ее туристские ботинки застревали между камней, скользили по мокрой траве, вязли в топком торфе, жадно чавкающем при каждом шаге. Она остановилась, чтобы смазать открытые части тела жидкостью от комаров, посмотрела в ту сторону, где был олень, и ахнула: рядом со взрослым карибу стоял годовичок; Нелл поднесла к глазам бинокль и увидела животных так близко, что казалось, их можно потрогать.

Она по колено утопала в мягком ковре цветущего розового мха. Слюдяные крапины в гранитных глыбах отражали золото солнца и голубизну неба, и похоже было, что тысячи драгоценных камней сами просятся в ладонь; где-то выводила чистым голоском свою незатейливую песенку пустельга, и на несколько мгновений Нелл полностью слилась с окружающим ее миром и горячая, будто солнце поцеловало, волна счастливой сопричастности чуду прилила к восторженному сердцу. Память об этом останется с ней навсегда!

Тем временем карибу стало трое: к малышу и отцу присоединилась олениха. Нелл старалась подобраться поближе, ничем не потревожив мирную трапезу оленьего семейства, и наконец сумела найти идеальное для наблюдения место: устроившись, удобно вытянув усталые ноги, на впитавшем солнечное тепло валуне, что притаился за стайкой широко раскинувших кроны лиственниц, она вновь приникла к биноклю. Шкуры животных лоснились здоровьем, мех переливался разными оттенками — от густого кремового до искристого темно-коричневого. Изредка самец вскидывал голову, прислушиваясь, и Нелл видела в окулярах тревожные крупные янтари его глаз, в которых постепенно угасала вспыхнувшая было тревога.

Текло время — медленно, как смола прибрежных сосен. Нелл, сделав несколько снимков, с наслаждением грызла яблоко. И тут послышался нарастающий шум мотора.

Потом показалась машина — нечто среднее между армейским джипом и автофургоном, — которая, к неудовольствию Нелл, вдруг притормозила и остановилась у того места, где она начала торить тропку. Из машины вышел человек, с наслаждением потянулся. Может быть, этим все и кончится, и, слегка размявшись, чужак продолжит свой путь... Она ни с кем не хочет делить свое уединение, и менее всего — с мужчиной! Хоть бы он уехал...

Но мужчина бесшумно закрыл дверцу автомобиля и направился туда, где паслись карибу. Из своего укрытия Нелл ясно видела, что он чуть прихрамывает.

Убирайся к черту! Отправляйся в Каплин-Бэй, в Сент-Суэйзин — куда угодно, только подальше отсюда. Исчезни с глаз моих!

Вспорхнувшая неподалеку пичуга привела ее в чувство, и Нелл даже испугалась той истовости, с которой секунду назад заклинала незнакомца исчезнуть.