— Люк, вы только послушайте самого себя!

Он на мгновение встретился с ней взглядом и нахмурился.

— Лучше не надо.

Он привлек ее к себе — чуть-чуть ближе, чем того требует этикет, — и они опять закружились по залу. И он не отпускал ее, пока они не описали полный круг.

Было невероятно приятно — он так крепко держал ее, так легко кружил в танце, но… Она вздохнула.

— Ну хорошо. Как я, по-вашему, должна себя вести? Полагаю, от меня не требуется, чтобы я делала вид, будто влюбилась в вас за одну неделю? Или мы переписываем нашу пьесу заново?

Помолчав, он ответил сквозь зубы:

— Нет. Просто… не нужно вести себя так непосредственно. Улыбайтесь неопределенно, как будто на самом деле они вас не интересуют.

Она кое-как справилась с желанием рассмеяться и кивнула:

— Хорошо. Я попробую. Я правильно поняла, — прошептала она, когда музыка кончилась, — что мне следует интересоваться только вами?

Она увидела его глаза, увидела, что их синева потемнела, увидела, как сжались его губы. Он ничего не ответил, а взял ее за руку и повел прочь из зала.

Она поняла, что он ведет ее к дверям, ведущим на террасу. Двери были открыты. Терраса, выложенная мраморными плитами, купалась в лунном свете.

— Куда мы идем?

— Выполнять следующий пункт моего плана.

Глава 3

Он вывел ее на террасу, где прогуливалось множество пар, пользуясь теплой ночью. Луна — серебряный полудиск — плыла высоко в небе, омывая землю сверкающим светом.

Люк огляделся, взял Амелию под руку и пошел вперед.

— Существует обычай, — начал он, словно отвечая на ее невысказанный вопрос, — согласно которому любезничающие пары проводят время вместе в соответствующей обстановке.

Соответствующей чему? Амелия взглянула на него, но он больше ничего не сказал.

— Вы думаете, что никто еще ничего не заметил?

— Заметили, но понадобится время, чтобы они убедились, что в нашем поведении заключено нечто большее, чем простое общение..

— И каков же следующий пункт вашего плана?

Она почувствовала на себе его взгляд.

— Нам только и нужно, что следовать вековой традиции. Очень скоро о нас начнут сплетничать.

Вековая традиция. Амелия была абсолютно уверена, что его версия плана во многом будет отличаться от ее. Однако спорить о деталях она не собиралась, ведь главная цель их, кажется, одна и та же.

Они шли по пустеющей террасе — большинство пар стояли там, куда падал свет из зала. В конце террасы Люк быстро огляделся, крепко сжал ее руки и потянул за собой. Три больших шага — и они за углом дома. Пологие ступени вели вниз, и они оказались в лоджии, где цвели пышные белые розы.

Здесь их не было видно ни сверху, ни с террасы. Сад перед лоджией был пуст, окна комнаты, выходящей сюда, темны.

Они были одни. Наедине.

Люк остановился и повернул Амелию к себе. Она подняла голову, но даже не успела взглянуть ему в лицо — он наклонился и, приподняв ее подбородок, прижался к ее губам.

Осторожно.

Ее мысли закружились вихрем, она напряглась, собираясь дать ему отпор. Ее и раньше целовали. По опыту она знала, что все мужчины алчны.

Все, но не Люк.

Нет, она не сомневалась, ни на миг не усомнилась, что он захочет большего, но он не обнял ее, не стиснул, не был требователен. Он соблазнял.

Прикосновение за прикосновением, ласка за лаской. И вышло так, что именно она углубила этот поцелуй. Его рука переместилась с ее подбородка к затылку, длинные пальцы прижались к золотистым локонам.